Прищурившись, Гурвин посмотрел на солнце.
— Он, скорее всего, бродит где-то поблизости. Ночует где придется. В свою квартиру он не возвращался, по крайней мере пока. Возможно, он по-прежнему в лесу.
— И дальше жилья нет?
— Можно сказать, что нет. Четыреста тридцать квадратных километров леса. На той стороне холма есть летние дома. И кое-где в лесу есть участки, прежде принадлежавшие финнам, на некоторых из них сохранились пастушьи домики. Осенью туда захаживают охотники или ягодники. Эркки выносливый и может много пройти, но бесцельно шататься по лесу довольно утомительно. Возможно, он вообще спрятался в больничном подвале и сидит там. Или поймал попутку и сейчас едет в Швецию. Или домой в Финляндию. Он бродяга.
— Если он действительно такой странный, заметить его несложно.
— Хм… Несложно… Эркки осторожный, он способен появиться откуда ни возьмись, когда никто его не ждет.
— У нас прекрасные собаки-ищейки, — с надеждой сказал Скарре. — Не знаешь, он принимает лекарства?
— Лучше уточни в клинике. А это тебе зачем?
Скарре пожал плечами:
— Просто думаю, что может случиться, если он вдруг перестанет их принимать.
— Возможно, тогда его внутренние голоса возьмут верх.
— Ну, у всех у нас есть внутренний голос, — улыбнулся Скарре.
— К несчастью, да. — Гурвин кивнул. — Но не все мы ему подчиняемся.
Гурвин поехал по лесной дороге. Из-под колес поднималось облако пыли.
— Где бы Эркки ни появился, там обязательно происходит что-нибудь жуткое, — резко сказал он, — а его мать умерла, когда Эркки было восемь лет… Я уже упоминал об этом?
Скарре кивнул.
— Она упала с лестницы и расшиблась насмерть. Эркки взял на себя вину за ее смерть.
— Взял на себя вину? Как это?
— Он пугал этой историей других детей, и от страха те перестали с ним видеться. По-моему, он этого и добивался. Еще через несколько лет возле церкви нашли труп одного пожилого мужчины. По официальной версии, он свалился со стремянки. Но люди видели рядом с телом Эркки. Понимаешь, не важно, связан он со смертью Халдис или нет, — деревенские уже все для себя решили. И если тебе интересно мое мнение, я с ними согласен. Оглядись — здесь нет жилья. Посторонним никогда не придет в голову бродить по окрестностям. А Эркки вырос здесь, он хорошо знает наши места.
— Но зачастую бывает, — медленно начал Скарре, стараясь, чтобы его голос не звучал чересчур назидательно, — что люди преувеличивают, когда рассказывают о том, что якобы натворил какой-нибудь душевнобольной. Многие страдают от предрассудков. От страха и невежества. Но тебе-то следует трезво смотреть на вещи. Ты знаешь Эркки и был знаком с Халдис. Когда это дойдет до журналистов, они выставят Эркки настоящим чудовищем.
Гурвин взглянул на Скарре.
— Все это слишком сложно… Он одиночка, старается избегать людей и почти никогда ни с кем не разговаривает, поэтому мы не знаем, кто он такой. Каков он на самом деле…
— Он болен, — сказал Скарре.
— Да, так говорят. Но мне по-прежнему неясно… — ленсман покачал головой, — не понимаю, как какие-то голоса могут проникнуть в сознание и толкать человека на поступки, о которых он сам потом забывает.
— Мы не можем утверждать, что это — его рук дело.
— У нас есть отпечатки пальцев и следы на полу. Пусть он чокнутый, который помнит лишь то, что ему захочется. Но от улик никуда не деться. И на этот раз улики у нас есть.
— Похоже, вам все же хочется повесить убийство на Эркки? — Голос Скарре звучал совершенно безобидно, и ленсман ничего не заподозрил.
— Было бы неплохо. Мы все тут вздохнули с облегчением, когда его наконец упекли в лечебницу по пятому параграфу. Мы в кои-то веки точно знали, где он находится. А сейчас он бродит по округе и разговаривает сам с собой. О господи… Пока он на свободе, мои дети не будут гулять до темноты.
— Возможно, Эркки боится еще сильнее, чем твои дети, — тихо предположил Скарре.
Сжав губы, Гурвин надавил на педаль газа.
— Ты не из наших краев. И не знаешь его…
— Верно, — с улыбкой согласился Скарре, — но должен признать, что ты пробудил во мне любопытство.
— Ты так свято веришь в людей. Просто счастливчик, — сказал Гурвин, — но не забывай, что Халдис мертва. Кто-то убил ее. Пришел туда, взял тяпку, замахнулся и всадил лезвие прямо ей в глаз. Эркки это или кто другой, я жалею лишь о том, что он имеет право на защиту. Хотя поступок его ничем нельзя оправдать…
— Никто не собирается оправдывать его, — возразил Скарре, — но человека следует защищать. И к тому же точная причина смерти нам неизвестна. У тебя в машине можно курить?