— Одеколона нет, но там, за дверями, стоят Эти, они готовы избавит тебя от головной боли навсегда.
— Ах, да! Я совсем забыл. Они там что-то притихли.... Мне кажется, это плохой знак. Давай выбираться отсюда, — и Болиголов поднялся из-за стола. — Вернемся в Ратушу?
Дверь содрогнулась от мощного удара. Вероятно, к Этим присоединилось еще какое-нибудь 'прелестное' создание из Преисподни.
— Нет, зачем же. Нам лучше спуститься в катакомбы. Надеюсь, ты не думаешь, что я желаю еще раз прогуляться по тихим улицам?
— Не думаю, — Сибилл обошел вокруг стола и взял меня за руку. Дверь сотряс новый удар. Деревянные створки треснули, и если бы не заклятья, удерживающие их, то монстры уже бы бегали за нами комнате. — Боюсь, ваша прекрасная библиотека тоже пострадает, — заметил он.
— Будет жаль, — ответила я, теряя терпение. — Папочка рассердиться. Сибилл, неужели тебе так хочется взглянуть на новое чудовище?
— Нет, — признался он, — просто мне так страшно, что все мысли перепутались, и я не могу ничего сообразить.
— О, великая праматерь Лилит! — простонала я. — Тогда тебя сейчас разорвет и съест эта тварь! Это не добавит славы твоему роду, а твое имя выжгут с фамильного древа!
Угроза привела его в чувство. Он глубоко вздохнул и зажмурился.
И третий громоподобный удар вышиб двери, створки рухнули внутрь. То, что виднелось в дверном проеме описать сложно — так много заключало в себе оно. Казалось, Нечто, состоящее из одной зубастой пасти, проглотило нескольких змей, парочку кобыл, двух-трех сиринов, и, обожравшись, лопнуло. Теперь эти хвосты, конечности, перья, птичьи лапы и кобыльи ноги торчали у него отовсюду. А сейчас оно вожделело сожрать нас.
— Какая мерзость! — выдохнул Сибилл.
И тут же мы очутились в катакомбах. Здесь было тепло, темно и тихо, только где-то далеко гулко падали капли воды в каменные чаши. Я высвободилась из объятий Сибилла.
— Ты знаешь, где мы? — спросил он.
— Пока нет. Нам нужно добраться до перекрестка коридоров. Там найдем карту.
Довольно долго мы брели, не выбирая направления, куда придется, а развилка все не попадалась. Наконец, когда мне казалось, что силы вот-вот покинут меня (столько ходить я не привыкла), мы вышли на перекресток. Я провела рукой по стене, и на гладкой поверхности проявилась карта. Сибилл сел на пол и вытянул ноги. Я опустилась рядом.
— Посмотри, мы не так далеко от одного из залов. Даже странно, что не слышно ни звука. Там должно быть очень много народа.
— Ничего удивительного. В нашем замке тоже есть потайные комнаты, вход в которые завешан только ковром, но даже если там будет пьянствовать весь клан Болиголовов, то и в полуметре от входа, не услышишь ничего.
— Надо вставать, — сказала я.
— Надеюсь, сегодня ночью мы больше никуда не пойдем, — ответил расслабленным голосом Сибилл и удивительно резво вскочил на ноги. Каков лгунишка!
Зал надежно охраняли. Дорогу нам преградили четверо волшебников во всеоружии, и еще несколько поспешили к ним на подмогу.
— А, Марена Чорен! — узнали меня.
— И Сибилл Болиголов?! — поразились, увидев его.
И пригласили:
— Проходите.
Людей в зале было много, но чувствовалось, что это не напуганная толпа, а организованное население. Мы вошли, и все глаза устремились на нас. Повисла тишина. Но уже через минуту волшебники вернулись к своим разговорам и делам. Все, кроме нескольких представителей Нижней палаты. Они поглядывали на Сибилла неодобрительно и что-то обсуждали между собой.
— По-моему, они хотят меня арестовать и судить, как узурпатора, — заметил он равнодушно, кивая в их сторону.
— Да, скорее всего. Но ты же понимаешь: на 'новых', как на детей, сердиться нельзя. Иногда их горячность приносит пользу.
— Но чаще вред, — возразил Сибилл. — Древние фамилии совершают перевороты, но не трогают устои. Если бы некоторые члены Нижней палаты не раздували этого, никто бы не заметил, что городом правит не Совет, а Болиголовы. Эти же, 'новые', способны перевернуть весь мир кверху тормашками. Я не побоюсь заложить половину своего имущества, что Этих выпустил на поверхность какой-нибудь умник из 'новых'.
Я промолчала. Если он не боится рисковать своим состоянием, значит, он уверен в собственной правоте. К чему ввязываться в спор, который невозможно выиграть?
— О, Мариша, вы тут! — перед нами появился Лев. Его шевелюра огненно пылала под искусственным освещением. — А вы видели Победу и Героя? Они наверху.
— Вот как?! И зачем?
— Вас долго не было. И мы и подумали, что вы сами захотели пробраться в Башню и присвоить себе славу.