Мне по сути было смешно смотреть на то, как Добрев старается затянуть в постель моего голубоглазого героя. Но вот знать, что ей можно это делать, а мне нет, становилось невыносимо обидно и горько на душе. Подумать только! Фанаты ждут-не дождутся того момента, когда папарацци выбросят в интернет фото с обнаженными Йеном и Ниной. И все будет все равно, что у них приличная разница в возрасте.
А вот если общественности станет известно про мои отношения с Сомерхолдером - то поднимется волна праведного гнева и негодования. И не в нашей власти все изменить и исправить. Мы с Йеном стали заложниками обстоятельств, выхода из этого замкнутого лабиринта видно не было; куда бы мы ни шли, то все равно натыкались на преграду в виде глухой бетонной стены.
Я чувствовала себя узницей, лишенной неба и свежего воздуха. Мне представилось, что я сижу в темной холодной камере на грязном соломенном тюке, гляжу вверх. Там есть небольшое окошко, из которого пробивается дневной свет. Но как бы я ни пыталась дотянуться к нему, все тщетно. А за стеной слышится музыка, беззаботный женский смех, звуки музыки и веселья...
Зависть в чистом виде. Я всегда смотрела правде в лицо и привыкла называть вещи своими именами. Я завидую Нине, за то, что она может касаться Йена так, как ей того хочется. Она может открыто проводить с ним время, позировать на камеру, рассуждать об их "отношениях", а я навсегда останусь сторонней наблюдательницей.
Настроение было ни к черту, я пнула свой чемодан, схватила его за ручку и поволокла к автобусу, которая отвезет всю нашу честную компанию в аэропорт. Там уже сидел хмурый Йен, рядом примостилась Нина и в отдалении расположился Эклз. Пол догнал меня по дороге, помог с вещами. Я благодарно ему улыбнулась. Единственный джентльмен на всю съемочную площадку.
Если наш тур начался с молчания, то чем же он закончится? Я осмотрелась по сторонам, но никто не проронил ни слова. Сомерхолдер предпочел скрыться за темными стеклами очков. С того приснопамятного разговора прошла неделя, и все то время Йен пытался отгородиться от меня занятостью. Я не очень на него давила и не требовала ответов из-за реальной занятости на съемках и усталости. Но теперь, когда можно передохнуть, я не дам ему от себя избавится. Пусть даже не надеется.
В аэропорту нас атаковали папарацци. У меня было ощущение, что я слышу, как охотники перезаряжают ружья и стреляют метко в цель. Ослепленная очередной вспышкой, я чуть было не споткнулась, но меня подхватил Йен и закрыл своей спиной от вездесущих камер стервятников. Я поблагодарила его, а Сомерхолдер как-то грустно улыбнулся. Предчувствия меня еще никогда не обманывали. Эта поездка запомнится надолго.
Глава 14
Поздняя весна в Нью-Йорке сошла с ума, и вместо майской истомы одарила город настоящим летним зноем. Плавился раскаленный асфальт, автомобили выстроились в ряд на узких улицах, девушки обнажились до предела, и степенный город, стоящий на берегу Гудзонского залива, стал похож на развязную Калифорнию.
Город, состоящий из стекла, бетона, огромных железных мостов, когда-то оттолкнул от себя начинающего актера. Бродвей, манящий своими огнями и подмостками, не принял подающего надежды Сомерхолдера, не смотря на то, что он был одним из лучших на курсах по актерскому мастерству. Всякий раз, когда он бывал в Нью-Йорке, то испытывал раздражение вкупе с разочарованием от разбитых надежд.
Йен давно уже понял, что мать любит его больше, чем своих старших детей, слишком похожих на грубого отца. Ей всегда было тесно среди луизианских топей, кукурузных полей и простой жизни. Утонченная натура миссис Сомерхолдер требовала реализации. Так и случилось. После развода мать перебралась в Нью-Йорк, Йен же постоянно бывал у нее, можно сказать, жил на два дома, занимался актерским мастерством, снимался в рекламных роликах. Он отлично понимал, что мать реализует свои амбиции за его счет, уверяет в его неповторимости и таланте. Но, как только юный Йен пришел на пробы в одну из бродвейских постановок, то режиссер, ухмыляясь, отправил его сниматься в рекламе дальше.
У Сомерхолдера с "Большим Яблоком" были свои счеты. И вот теперь культурный центр страны встретил Йена какофонией звуков, сплетенной из людских голосов, гудков машин, рева моторов, служившими напоминанием о прошлом, которое все еще не отпускало. Поэтому и без того плохое настроение, в котором актер прибывал уже неделю, усилилось во сто крат.
Его раздражала сама поездка, липнущая всю дорогу Нина, объясняющая свое поведение тем, что пора вживаться в образ и показывать свои чувства фанатам, жаждущих видеть любимую пару из сериала вместе в серой реальности. Так же актера выводил из себя вид вечно ухмыляющегося Эклза, который не упускал возможности приударить за Тиной. Сама же виновница всех тяжких бед, свалившихся на Йена со скоростью лавины, ходила в подавленном настроении, бросала на него многозначительные взгляды, в которых не читалось ничего хорошего. Масла в огонь подливала Добрев, буквально слетевшая с катушек, старавшаяся и так, и эдак, подчеркнуть, что между ней и Сомерхолдером есть связь.
Но этого было мало. Вдобавок ко всему, Йен внезапно испытал острый приступ чувства вины из-за давней, поросшей мхом забытья, истории с сестрицей Эклза. Вроде бы ничего особенного. Ну, была интрижка с девчонкой, имени которой он не удосужился запомнить, более того, Сомерхолдер не особенно помнил, ее внешность и то, насколько она была хороша.
Спустя примерно месяц после того, как Йен "расстался" с Маккензи, он познакомился с Дженсеном Эклзом на кастинге, который они вместе провалили, роль досталась другому актеру. С горя друзья по несчастью набрались в ближайшем баре, к ним присоединился Том Пайк. Вечер удался на славу. Но вот судьба решила устроить свою очередную каверзу, и воткнула нож в спину Сомерхолдера с легкой улыбкой на губах.
Попойка должна была продолжиться у Эклза на съемной квартире. Парни завалились туда в надежде на продолжение банкета, Дженсен хотел обзванивать подружек для разбавления чисто мужской компании, но, как назло, к нему в гости заглянула сестра. Маккензи, увидев Йена, бросилась сначала к нему на шею, а потом разразилась упреками. Она ведь так ждала звонка, но голубоглазый гад растворился в ночи уже как месяц, и с тех пор от него ни слуху, ни духу. Сомерхолдер опешил, пытался вспомнить бушующую блондинку. Но девица оказалась не так проста. Вот кому действительно надо было податься в актеры. В итоге она всё вывернула таким образом, что Йен остался демоном-искусителем, а она чистой и невинной, аки майская роза поутру.
Дженсен не выдержал, решил поквитаться с обидчиком сестры, завязалась драка. И нет бы, распить еще одну бутылку виски и все забыть, как страшный сон, ни Сомерхолдеру, ни Эклзу упрямства было не занимать. Поэтому в течение многих лет они вели холодную войну и находились в состоянии вооруженного до зубов нейтралитета. При встречах обменивались недружелюбными взглядами, колкими репликами и понятными только им двоим намеками. И это была не антипатия, возникшая из-за конфликта. Парни настолько привыкли быть в таком состоянии, что не видели смысла что-либо менять, вообще позабыв, из-за чего начался весь сыр-бор.