Это же всего лишь туфли. Лекси повидала на своем веку и не такое, поэтому поцарапанная обувь ее совсем не беспокоила.
Пришло время узнать, о чьей жизни ей предстояло писать на протяжении этой недели и по какой причине это задание было таким засекреченным.
Марк Белмонт перевернулся на спину на шезлонге, поморгал, сладко зевнул и вытянул руки над головой. Он не хотел спать, но накануне его мучила бессонница, и под жарким солнцем его разморило.
Марк спустил ноги с шезлонга, сел прямо и на несколько секунд прижал ладони к глазам, чтобы хоть немного облегчить ноющую головную боль, но боль не проходила, голова гудела, а солнце, как назло, ярко светило, и в его прекрасном саду царил покой.
Решение приехать на Паксос, казалось, было правильным. В прошлом фамильная вилла всегда была тихим и гостеприимным уголком, где семья собиралась вместе вдали от назойливых журналистов, именно здесь Марк мог расслабиться и быть собой. Но покоя даже этого дома было недостаточно для Марка, чтобы доделать до конца его работу.
Он работал над биографией матери четыре дня, и его переполняли чувства: благоговение перед ее красотой и талантом, печаль и сожаление о тех возможностях, которыми она так и не воспользовалась при жизни. Сколько всего он мог бы ей сказать и сделать, чтобы она почувствовала себя иначе и не стала бы принимать рокового решения. Может, он убедил бы ее вовсе не делать операцию.
Все впустую. Слишком поздно рассуждать об этом.
Хуже того, Марк всегда с радостью уединялся на вилле, но теперь все здесь напоминало ему о счастливых днях, и он был очень одинок. Изолирован. Его сестра Кесси оказалась права.
Пяти месяцев слишком мало, чтобы унять боль потери. Невозможно.
Марк шмыгнул носом и уже встал, но тут появилась тощая черная кошка, стала тереться о ножку шезлонга и громко мяукать, требуя покормить ее.
– Иду, Эйми. Прости, я задержался.
Марк босяком поплелся к каменной печке, стараясь не наступать на острые камни, взял жестяное ведро, достал оттуда пачку кошачьего корма и высыпал его в пластиковую миску, уворачиваясь от лап и зубов голодной кошки. Не успел он и глазом моргнуть, как появились два белых котенка и тихонько подошли к миске. Их ушки и языки розовели на фоне черной шерсти мамы-кошки. Их папа, кот Ос кар, тоже где-то здесь, в оливковых деревьях.
– Ладно, ребята, я в вашем полном распоряжении, – усмехнулся Марк, налил в миску воды из крана и поставил на землю. – Бон аппетит.
Он провел ладонью по волосам, вздохнул и побрел к вилле. Книга сама по себе не напишется.
На протяжении десяти дней он не появлялся в компании «Белмонт инвестментс», чтобы как следует разобраться в рукописных страницах, вырезках из газет, пометках, ежедневниках и письмах, которые он положил в чемодан из стола его покойной матери. Пока ему не удалось сделать решительно ничего.
Мысль закончить биографию его матери пришла в голову уж точно не ему. Куда там. Марк знал, что книга только больше привлечет внимание журналистов, но его отец был непреклонен: он был готов давать интервью и сделать свою жизнь достоянием общественности, если это поможет пережить потерю и радоваться тому, какую жизнь прожила его супруга так, как он хотел.
Так было до рецидива.
Да и с чего бы Марку в чем-то отказывать отцу? Однажды он уже отказался от собственных интересов ради семьи, и он с радостью пойдет на это снова, не задумываясь.
Но с чего начать? Как написать биографию женщины, всемирно известной под именем Кристалл Лейтон, красивой кинодивы, получившей международное признание? Ведь для него она была матерью, она водила его по магазинам за ботинками и не пропускала ни одного школьного спортивного соревнования…
Как писать о женщине, которая очень хотела оставить кинематограф, чтобы ее слава не мешала частной жизни ее семьи?
Марк остановился в тени навеса у окна столовой и оглядел сады и бассейн, жара стояла невыносимая, и легкий ветерок приятно обдувал, принося временное облегчение.
Он должен как-то иначе работать со всей той информацией, которая накапливается у любой знаменитости, жены и матери, и привести все в порядок.
И одно было ясно: он должен делать все быстро.
Сначала издатель хотел получить рукопись за неделю до Пасхи и приурочить выход книги к крупному чествованию Кристалл Лейтон на лондонском кинофестивале, который был намечен на это время. Затем сроки сдвинули на апрель, а теперь будет большой удачей, если Марк подготовит хотя бы часть к концу августа.