Мы смотрели друг на друга не отрываясь, проживая во взглядах друг друга целую вечность. Каждый вдох, каждый стук сердца объединяли нас.
Я поняла, что дико хочу его руки на своем теле. Хочу, чтобы твердый член, наконец, вошел в меня на всю длину. Чтобы он вжимал меня в кровать, давил на меня своим весом, и чтобы крыша слетала одновременно, переплетая сладкую боль и дикое удовольствие.
Помутневшим взглядом я смотрела, как Александр в одно мгновение освободил себя от одежды, а в следующее уже с меня слетают шортики.
Его рука ложится на мою грудь. Больше не нежничает, сжимает сильно, дождавшись моего стона, впивается в губы и устраивается между моих ног, разведя их в стороны так, как ему угодно. Пальцы скользнули между, как бы подразнивая и распаляя еще сильнее. И я дурела от этих прикосновений. Казалось, что вот-вот кончу. Горячая головка, наконец прижалась к моему влажному лону. Я задержала дыхание, будто собиралась нырнуть в еще неизвестную мне глубину.
Я не находила объяснениеЮ почему чувствовала себя на столько ненасытной. Мне просто хотелось его до одури.
— Ты готова? — произнес хриплым голосом, словно сдерживался из последних сил.
Я закрыла глаза, позволяя тьме окутать мое сознание, и прошептал: "Да".
26 Катя
— Да, — почти прокричала, проглатывая прохладный воздух.
Сердце билось как ненормальное. Слишком быстро.
Я открыла глаза. Темные стены, прохладный воздух и ночная тишина. Еще несколько секунд я пыталась понять, почему Александр остановился, пока вовсе не осознала, что произошедшее было сном. Только пульсирующие ощущения внизу живота были слишком реальны.
Я провела рукой по внутренней стороне бедра, пока не коснулась самого оживленного, пульсирующего места, которое оказалось слишком влажным.
Да лучше бы мне кошмары снились, чем такое!
Я была рада или разочарованна? И то и другое. Ведь это был сон, который прекратился слишком быстро.
Между ног было влажно. А во рту было слишком сухо, и побороть неожиданное пробуждение и погрузиться в сон казалось нереальным. Я поднялась с кровати и пошла в ванную. Немного умылась, стараясь перевести свои эмоции и перезавести сердце на более медленный ритм.
Вот так новости… Если уж Александр мне снится в таких снах, не значит ли это, что я втюрилась? Да было бы во что! Миллионы и красота не повод влюбляться! А как же доброта? Как же забота? Я все еще не знаю, какой он.
Прежде чем спуститься на кухню и выпить прохладной воды решаюсь переодеться. Мои шортики и впрямь вымокли от такого реалистичного сна. Я открываю рюкзак и вместо запасной ночной достаю Юлькин пинюар синего цвета.
Шелковый, а лямки тонкие словно нити.
То ли я так невнимательно пихала в рюкзак все, что непопадь, то ли подсознательно желала это надеть для Александра.
Ну нет! Бред какой-то!
Во влажных шортах ходить было некомфортно, пришлось надеть на себя это развратное безобразие, надеясь, что грех моих снов спит.
Интересно, а что снятся оборотням в половину второго ночи?
Выходила из комнаты я максимально тихо. Так же тихо спустилась на кухню. Свет не включала. На всякий случай. Мне кажется именно свет притягивает оборотней. Так что воздержусь.
Открываю холодильник и достаю кувшин с водой. До конца не закрываю, под маленький проглядывающий свет я старалась быстро налить воды.
Холодную воду я выпила не моргнув. И этого оказалось мало. Мало. Чтобы остудиться и забыть о таком развратном сне.
Внутри до сих пор что-то горело. И мне было жизненно важно это затушить, иначе я просто не усну.
Я снова открываю холодильник, свет которого скользнул из кухни в гостиную, и в нескольких метрах от себя я увидела два желтых глаза ярко сверкающих в темноте.
Бокал сразу же выскальзывает из рук, и я по наитию делаю шаг, прямо на стекла.
Острая боль отрезвляет куда быстрее, чем холодная вода. Свет включается и сразу же ослепляет. Я закрываю глаза ладонью, и стою на одной ноге поскуливая от боли.
— Не двигайся, — грубо бросает оборотень и больно становится от его голоса, а не от пореза.
Капли крови падают на пол. Александр быстро собирает полотенцем стекла в сторону и подходит ко мне. Он , в отличие от меня, надел тапочки, а я решила, что не стоит нарушать ночную тишину. Так почему же я не услышала, как он подошел? А увидеть его глаза было страшным зрелищем.
— Почему свет не включила?
— Боялась разбудить.
— Зажженным светом? У него нет музыкального сопровождения, — говорит все так же грубо. — Покажи ногу.