— Поняла, босс. А что насчет Екатерины Земцевой?
— А что с ней не так?
— Она сегодня у вас?
— Наготовила для итальянского гостя всяких вкусностей.
— Может мне к вам в гости завалиться?
— Ты недавно жаловалась, что у тебя времени не хватает на интимную жизнь.
— И откуда вы все знаете?
— Слишком громко говоришь по телефону. Завалиться она к нам решила… а почему не с мужем в постель? Ну, или хотя бы на стол?
— Так и сделаю, босс.
Отключаю телефон и иду на кухню. Семен, открыв холодильник, жадно смотрит на оливье. Или на окрошку. Один фиг еще не приправлена ничем.
— Голоден?
— Ага.
— Ну чего стоишь и холодильник портишь? Вытаскивай оливье.
— Это окрошка, — Сёма потер ладони и достал салатницу.
— У меня нет ни кефира, ни кваса. Оливье значит.
— И пирог, — снимает полотенце с пирога и закатывает глаза от чудесного крышесносного аромата. — Повезло. Я так понял, итальянцы отменили встречу. Нам больше достанется!
Совсем охренел. Закатал бы губу! Мало того, что Катьку не нашел, так еще и на ее еду рот разинул. Ладно, черт с ним.
Отрезаю кусок пирога. Эта вишня мне покоя не дает. Беру прямо рукой и в этот момент оборачиваюсь на прилетевший в висок взгляд, словно пуля.
Катя стоит растерянная, с еле открывающимся ртом.
— Какого…черта? — бросает обиженно. Глаза становятся стеклянными, будто вот-вот расплачется как маленькая девочка, чей песочный дом разрушили хулиганы. А я так и застыл, скользя взглядом по ней. Мой халат был явно великоват, но фантазия не скупилась предлагать различные варианты, например, есть ли что-то под этим махровым куском ткани и сколько пройдет секунд, прежде чем я наброшусь на нее и раздену?
— Катя, успокойся, итальянцы не могут приехать.
— Поэтому надо наброситься на еду? Нельзя по-человечески за столом? Вилкой?
— Ну так мы ведь животные, — бросает Семен. — Еще и хищники.
А сам смотрит на окрошку как голодный котенок. Тридцать пять лет — ума нет. Дитя дитем.
— Сейчас будет за столом, — а потом и на столе. — Семен, свободен.
Охранник закрывает рот и понуро удаляется, оставив на столе не тронутое оливье, но женское сердце дрогнуло.
— Семен! Возьми пирог с собой, что ли! — подрывается Катя. Не будь я рядом, так она бы его еще пожалела.
— Возьму!
Еще и радуется, стервятник!
— У вас есть лоток? — смотрит на меня так, будто стала полноправной хозяйкой этого дома.
— Ага, где-то кошачий стоит за дверью.
Катя не сразу понимает, что я пошутил, но скорее это была неприкрытая агрессия, ведь посматривал я на Семена. Сейчас он хочет окрошку и пирог моей Кати, а что потом? Катю?
Так, лишь бы он быстрее свалил.
Открываю шкаф и достаю оттуда несколько термо-тарелок с крышками. Катя, не скупясь, отдает мою еду Семе, а тот только и рад.
Наконец-то остаёмся наедине. Она такая сексуальная в моем халате, но очаровательная она именно из-за поведения. Переминается с ноги на ногу и не знает, что сказать, что сделать. Отворачивается от меня и убирает продукты.
— Ну вот, макароны отменились.
— Сделай для меня, — говорю не думая. — Половины пирога уже нет, как и окрошки. Кстати, чем ты собиралась его заливать?
— Это был сюрприз для итальянцев. Просекко!
— Расточительство, знаешь ли.
— Вы не казались мне скупым, тем более все для вашего бизнес-партнера.
Достаю два бокала и бутылку просекко. Ну уж нет, в окрошку оно не пойдет. Открываю под Катин любопытный взгляд. Сейчас я буду казаться ей очень гадким оборотнем, ведь желание ее споить велико. Зато дальше дело пойдет гладко.
— Не рискну заливать этим оливье.
— Я этот рецепт в интернете прочитала.
— Тогда точно не будем так делать. Лучше раздельно. Но, думаю, Фабрицио бы удивился.
— Подумаешь. Туалет у вас все равно крепкий!
Девчонка не сдерживает улыбку, а я разливаю игристое по бокалам и даже мимо, уже под странный девичьей взгляд. С минуту назад она была расслабленная и улыбалась, а сейчас напряжена.
— Вам не жаль, что так получилось? Может, ему показалось странным, есть не в ресторане, а дома.
— Плевать мне, что ему могло показаться. Домашняя обстановка расслабляет и располагает лучше и, видимо, настолько, что мои работники не скромничают надевать мои вещи.
— Извините. Я закинула свои в машинку. А надевать платье за два часа до прихода гостей не хотелось. А теперь вообще не придется. К тому же я услышала подозрительный шум на кухне, накинула первое, попавшееся и, побежала спасать пирог, но все равно не успела.
Ставлю бутылку на стол, нарочито не утаивая свое внимание к ней, к своей Истинной. Подхожу к Катерине ближе и берусь руками за запах халата.
Реакция девчонки однозначная. С этим надо что-то делать. Завязываю его туже и поправляю на груди, чтобы не отсвечивала. Раскрасневшаяся Катя завязывает пояс туже и смотрит на меня, не зная ,что сказать. Ну поблагодари, что ли ,что еще не разложил тебя на столе, хотя мог.
— Наверное, мои вещи постирались.
— Можешь надеть платье, — да, я бы очень хотел видеть его на ней. Впрочем, по большей степени мне все равно, в чем она передо мной сейчас и в чем будет потом, лучше голой, но появляться на различных мероприятиях в будущем нам придется вместе и увидеть то, как на ней будет сидеть платье мне действительно хочется.
Стоя в метре от нее, моя голова уже расписывает будущее. Прекрасное и красочное. Совершенно не беря в оборот то, что было в прошлом, которое она не помнит.
— Мне, наверно, стоит ехать домой.
— Ты предлагаешь мне ужинать одному?
— А вы часто трапезничаете со своими сотрудниками?
— Бывает. Составь мне компанию, куда ты спешишь? Или ты меня боишься?
11 Катя
Конечно, боюсь. Смотрите на меня как на кусок мяса и будто не знаете, с какой стороны начать есть.
— Составлю вам компанию, — соглашаюсь нехотя. По-прежнему считаю происходящее странненьким, но не хочу казаться трусихой.
— Отлично.
Пока сервировали стол, я все думала, что ему действительно нужно от меня? Никак не вяжется в моей голове этот ужин, Александр в домашнем костюме и я… в халате. Его!
И все бы ничего, если бы он не был оборотнем, на много старше меня ну и директором одной крупной компании, в которой я отказалась работать.
— Впервые встречаю такого, как вы, — смотрю в его глаза, увы, недолго. Что-то вынуждает меня отвернуться. Зачем я вообще ему это говорю?
— Какого?
— В моей голове бизнесмены носят строгий костюм даже дома.
— И со многими бизнесменами ты в хороших отношениях? — а мы что в хороших отношениях?
Я чудом не поперхнулась.
— Да я вообще не знаю ни одного настолько тесно, как вас.
Да я вообще не знаю ни одного бизнесмена, кроме тети Любы, которая держит за углом нашего дома продуктовую палатку. Сама открыла, сама работает. Сама себе начальник.
Еда с трудом проскакивает. Я хватаю просекко и выпиваю слишком резко. В нос ударяет с лихой силой и мое наиглупейшее выражение лица замечает оборотень.
Нет, не просто замечает, он тщательно следит за каждым моим движением.
— Медленнее, — говорит, проговаривая каждое «е» слишком медленно, либо я уже торможу от резкого опьянения. Кажется, я уже и напилась, и наелась. Пора и честь знать, не век же гостить. — Расскажи о своих родителях.
Хлопаю ресницами, глядя на него. Разве ему может это быть интересно? Я, например, не заинтересована ему что-то о себе рассказывать, но почему-то начинаю.
— Воспитывали меня бабушка и дедушка, пока в нашей семье не появился Аурелио. Пока я была маленькой и меня можно было оставлять старикам, мама пыталась как-то устроить личную жизнь. С очередным ухажером она отправилась в ресторан. Имея крайне тяжелый характер, она закатила скандал итальянскому шефу, который готовил мясо средней прожарки. Вот так и случается любовь с первого взгляда. Итальянец был сражен моей матерью, а она не смогла отказать ему в свидании. Мужчин у мамы было много, а предложения руки и сердца никто не делал, а Аурелио думать не стал и на первом свидании, конечно же, сделал предложение. Она и согласилась. Так в моей жизни появилось сразу оба родителей. Мама перестала пропадать от работы до свиданок. Посвятила себя семье. Итальянскому языку меня научил папа, остальному мама. Иначе это было бы странно при таких родителях говорить только на русском. Так что и умение готовить заслуга отца.