— Отец! Восемьдесят миллионов рублей будет стоить государству водохранилище и плотина. Еще государство выделяет средства, чтобы заплатить всем тем, кому строительство причинит ущерб. Если, к примеру, попадет под снос жилье, сады и прочее.
— Да благословит аллах наше великое и щедрое государство, — ответил Баскакову Саттар-бобо и провел ладонями по своей серебристой бородке.
— И на том спасибо, отец. Спасибо, что вы правильно понимаете общегосударственную задачу, — ответил ему взволнованно Баскаков.
— А вы не торопитесь нас благодарить! Мы вовсе и не собираемся переезжать! — выкрикнул кто-то из сидевших в чайхане.
Все как по команде повернулись в сторону голоса. Ну, конечно, это был Хусаинов. Он сидел рядом со своим дряхлым отцом, старым ишаном[13] Бабакулом, и вокруг него было еще несколько единомышленников. Но кучка небольшая — человек пять-шесть. Эту группку давно заприметил директор совхоза Майлиев и настороженно посматривал в их сторону. Абдуллаев и Арипов тоже обратили внимание на этих заметно обособившихся людей. Арипов, увидев среди них того самого толстяка, что выступал на пленуме райкома, подумал: «Этот будет артачиться». В то же время секретарь обкома для себя решил: «Вмешиваться не буду, пусть люди сами придут к убеждению, что водохранилище необходимо».
Со своего места встал Шариф-бобо и, поклонившись в сторону гостей, бойко заговорил:
— Дорогие земляки, уважаемые аксакалы, как вы знаете, мое жилье тоже в зоне затопления. Раз этого требует экономическая необходимость, то я считаю, что мы поступить иначе никак не можем — переселимся в долину. Нас к этому обязывает революционная сознательность.
«Вот молодчина дед», — обрадовался Халил.
Арипову почудилась какая-то неискренность в его словах, но он не придал этому особого значения. «Самое главное, старик — за».
Но как только Шариф-бобо закончил свою речь, тут же в его адрес посыпались реплики.
— Шариф-бобо, ты не из наших мест, ты всю жизнь был чужаком, и поэтому тебе безразлично, затопят нас с головой или нет, — зло бросил ему кто-то из окружения Хусайнова.
— Не распоряжайся чужой землей.
— Мы тебе не детишки, которых ты дуришь.
— Заткнись, безродный шакал, — прошамкал беззубым ртом ишан Бабакул, отец Хусайнова.
Шариф-бобо не проронил ни слова.
В горных краях каждый человек на примете. Мавлянов Шариф появился в долине Кокдарьи еще в двадцатые годы, когда свирепствовали в этих местах басмаческие банды. Он всем говорил, что пришел сюда по заданию ЧК выявлять басмаческие группы, да так и остался жить, поселившись в одном из домов в старом заброшенном Коккишлаке. Вначале промышлял охотой, затем работал в совхозе, в местном лесхозе, а сейчас был на пенсии. В жизни Шарифа-бобо было много бед. То у него внезапно умерла жена — Ханифа, затем при загадочных обстоятельствах утонул в озере Албасты зять Кадыр, а вскоре от укуса кобры скончалась единственная дочь Бибиташ. И с тех пор старик жил один, воспитывая внучку Раббию. Отношение людей к нему было разным, одни вроде бы уважали его, другие обходили стороной.
Но сейчас большинство сидевших в чайхане было на стороне Шарифа-бобо.
— Не слушай поганых шакалов, Шариф-бобо! — выкрикнул один из присутствующих.
— Мы знаем, почему сын ишана так цепляется за верховье Кокдарьи. Теплое местечко нашел!
— Все горы ободрал!
— Еще бы ему не плакать — целых десять гектаров держит под посевами гороха. Трактор использует совхозный и горючее совхозное, а денежки кладет себе в карман!
— А что толку от его сбережений, — съехидничал кто-то, — машину купил, вертолетом затащил ее в горы, а дорог-то там нет. Вот и стоит красавица и ржавеет.
Все люди, сколько было в чайхане, дружно засмеялись.
Старый ишан Бабакул оглядывался по сторонам и что-то шептал сыну на ухо. Тот, наконец, выкрикнул с ненавистью:
— Смейтесь, смейтесь! Разве вы забыли про озеро Албасты? — И продолжал, царапая лица стариков злобным взглядом: — Оно не позволит вам сотворить такое!
При упоминании об озере почти все присутствующие перестали смеяться. Жители Кокдарьинской долины были наслышаны о страшных случаях, происходивших время от времени на берегах Албасты: то оно якобы поглотило группу богомольцев, совершавших хадж в Мекку, то в его водах канул караван с золотом из Индии, в революцию на его берегах исчез отряд красных бойцов, а совсем недавно утонули две кобылицы и жеребенок. Все боялись этого озера, обходили его стороной.
13
Ишан — титул, которым называют главу суфийской общины, местного исламского наставника. Как правило, титул передается по наследству. В советское время ишаны считались наиболее антисоветской частью мусульманского духовенства.