Его мне не заменит летом газировка.
Фруктовый сок – замерший, палочка и вот!
Вкусняшка создана! Возьми и скушай только.
Когда детьми мы были – помню.
Стаканчики бумажные за несколько копеек.
Накупишь пару штук, зажмешь ладонью,
И ждешь, когда подтает, то есть поспеет.
В тянучку превратится мой фруктовый лед.
А если жарко, можно так – кусками,
Один, второй, на спор, под счет.
Наперегонки и кто быстрей, тот самый-самый!
Уверен, скажут: «Эх, лед уже не тот,
И вкус, и цвет, как было в детстве.»
Но я по-прежнему люблю фруктовый лед,
И главное не вкус, не цвет, а то, что в сердце.
И хоть взрослели мы, и вкус с годами он менялся,
А все равно люблю, под кофе, черного, глоток.
Горячее с холодным, мой вкус как был, так и остался.
Сок, фрукты, палочка и солнца жаркого чуток…
А я море, помню…
А я море, помню, таким тихим, спокойным.
Когда камни цветные перебирает волна.
Чуть подальше твой замок из ракушек, песка.
И ты руки расставила, так загар будет ровным,
Хотя толку, всё равно обгоришь, как всегда.
А я море, помню, изумрудно-прозрачным,
Крики чаек, и зазывал, что бродят по пляжу то туда, то сюда.
После шторма, оно кажется таким тихим, прекрасным,
Что ты и не веришь, а был ли шторм вчера.
А я море, помню, таким горько-соленым.
Когда в теплой воде, мы купались вдвоем
В лунном свете, я тобой околдованный
Мы смотрели на звезды, и всё это казалось нам сном,
А я море, помню, по ночному проспекту, его фонарям.
По шумным компашкам, в прибрежном кафе,
По холодной и колкой гальке, и теплой волне.
Море, море… как же тянет к твоим берегам.
Как же хочется снова к тебе…
Я бы хотел остаться
Я бы хотел остаться. В каждом грядущем дне.
В первом глотке воздуха. В капле росы на пальце.
В блеске крупинок золота на морском дне.
Я бы хотел остаться. В каждой твоей улыбке, отчасти.
В каждой слезинке от смеха. В каждой нашей весне.
В твоих колыбельных, растворившись в их звуке.
В ночной просьбе ребенка: «Дай ручку, мамочка мне.»
Я бы хотел остаться. В каждом, твоего сердца, стуке.
В каждом его грядущем дне.
Дождь в январе
Какая оказия, пошел дождь в январе,
и почки сирен набухли у нас во дворе.
На небе напутал погоду создатель.
Он замечтался, пожалуй, но не он виноватый.
Дождь в новый год. Дождь в рождество.
Не веришь, но капли падают тебе на лицо.
Звучит и правда, для зим русских – нелепо,
но ты под зонтом, удивлен – ожидая ответа.
И тогда почему-то дождливый и мокрый январь,
а следом за ним холодный бесснежный февраль,
только грязью своей остается в сознание.
А небо? Небо молчит, словно это нам в назидание.
А так хочется снега, сосулек, катков.
Щёк чуть замерших и красных носов.
Хочется, мылить девчонок и паром дышать,
хочется в зиму из детства сбежать.
Промерзнуть от ветра, февральских ночей,
продрогнуть впервые дни весенних капель.
Согреться за чаем с малиной, в связанных мамой, носках
узоры на окнах топить, теплом пальцев, теплом на губах.
Так хочется в зиму из детства нырнуть,
но «кап-кап» по карнизу и окнам, мешая уснуть.
На небе напутал погоду создатель.
Идет дождь в январе. И в этом никто не виноватый.
Смешные они…
Мерзнет от стужи парня лицо,
пар застывает в снежинки.
Льдом покрылось у её дома крыльцо,
от труб водосточных, те льдинки.
И снег, словно пух, но он – кусает.
Голой рукой его трудно лепить.
Щеки горят и иней играет,
под луной. Город в инее. Город спит.
На чердаке жмутся поближе вороны.
В подвале щенки без мамки скулят.
Люди в квартирах под храпы и стоны,
ночь коротают, смешные не спят.
Ночью морозно, раз вышел во двор.
Слышны скрипы деревьев и зданий,
слышен даже ветра со снегом спор,
кто заморозит влюбленных, на свиданье.
Но смешные они, не поймут,
у влюбленных сердца согревают.
И чем больше ветер со снегом стужи дают,
тем крепче её руки, его обнимают.
Когда целуешь, закрывай глаза.
Когда целуешь, закрывай глаза.
Что можно разглядеть так близко?
Пусть губы наслаждаются сполна.
Позволишь прикоснуться? К Черту риски!
Шаг ближе. Рядом. И глаза открыты,
Без слов они тут не к чему.
Во взгляде все желанья скрыты.
Кто рискнет первым, ты иль я могу.
Прижму, и улыбнемся, встретившись носами,