пропустить вперед себя тетю с ново
зеландской грацией.Толкачи бдительно
по секторам осматривают все
шевелящееся.В секторе N 114 раздается
треск чем-то доморощенном и
неразлучная пара выпадает на гостевую
площадку.
НАРОД. Давайте руку, Михаил Сергеевич. МИХАИЛ. Вы сначала леди помогите. НАРОД. Давайте руку, Раиса Максимовна. РАИЛЯ. Каждый раз одна и та же история: сначала грацию порвут, а потом руку им подавай. МИХАИЛ. Да, тепло встречают, ничего не скажешь. Ну что, начнем? НАРОД. Начнем ! МИХАИЛ. Мужики! Работать будем? МУЖИКИ. А как же! МИХАИЛ. А бабы? БАБЫ. Да мы завсегда! МИХАИЛ. А почему раньше не работали? НАРОД.Так застой был,некогда было. МИХАИЛ.Значит, не зря я приехал? НАРОД. Не зря! Самый раз! Спасибо! МИХАИЛ. И вам спасибо. НАРОД.А нам-то за что? МИХАИЛ. За откровенность,за урок общения с массами. НАРОД. Приезжайте к нам еще. МИХАИЛ. Обязательно приеду. НАРОД.Вот здорово! МИХАИЛ.А чему вы удивляетесь? НАРОД. ну как же, будет вспомнить о чем. Теперь и помирать не жалко. МИХАИЛ. Помирать вам рановато, пятилетку еще не выполнили. НАРОД. Да мы шутим. МИХАИЛ. И я шучу. Хах-ха-ха. НАРОД. Ха-ха-ха7 МИХАИЛ. Вот здорово! НАРОД. А чему вы удивляетесь? МИХАИЛ. Ну как же, живой голос народа слушаю, такое ощущение, будто сплю. НАРОД. А вы ущипните себя. Раиса Максимовна, ущипните его. РАИЛЯ. Куда? НАРОД. Куда-нибудь. РАИЛЯ. Я его на нос ущипну. НАРОД. Правильно! РАИЛЯ. Ну как, проснулся? МИХАИЛ. Да, но все равно здорово. Народ-то какой у нас душевный. НАРОД. Михаил Сергеевич, вы начальство наше потрясите, а то оно совсем не перестраивается. МИХАИЛ. А вы откуда знаете? НАРОД. Мы все знаем. РАИЛЯ. Какой грамотный народ у нас, Михаил Сергеевич. Можно я вон той бабушке цветы подарю? МИХАИЛ. О чем речь. Все для народа! Правильно я говорю, товарищи? НАРОД. Правильно! БАБУШКА. Ты бы лучше, дочка, мне рублик дала. РАИЛЯ. Это еще зачем? БАБУШКА. Пенсия кончилась, а до следующей 16 днев осталось. РАИЛЯ. Не расчитала, что ли бабуля? БАБУШКА. Не расчитала, дочка, сама не заметила как все 50 рублей истратила, внучата одолели - всем дай. РАИЛЯ. Не по средствам, бабушка живешь. Экономить надо. БАБУШКА. Так рублик-то дашь? РАИЛЯ. Милостыня унижает советского человека. На, держи ромашку и иди себе с богом. НАРОД.Вот, здорово! РАИЛЯ. А что вас удивляет? НАРОД. Здорово вы бабку отшили. Пусть знает, как унижать советского человека. МИХАИЛ. Какой гордый народ у нас, Раиса Маиксимовна! А ну-ка, подари мою шляпу вон тому трактористу. РАИЛЯ. Не берет. МИХАИЛ. Почему? РАИЛЯ. Говорит, что не положено. НАРОД. Не положено. У нас с этим делом строго. РАИЛЯ. А бабушка взяла. НАРОД. Она не из охраны, она дружинница. Среди них встречаются попрошайки. А у нас не положено. МИХАИЛ. Здорово! РАИЛЯ. А что тебя удивляет, Михаил Сергеевич? МИХАИЛ. Как все хорошо организованно. НАРОД. Рады стараться! МИХАИЛ. На что жалуетесь? НАРОД. Праздников многовато - отдыхать некогда. МИХАИЛ. Что предлагаете? НАРОД. Объеденить день породненных городов и Днем Парижской Коммуны. МИХАИЛ. Правильно. а еще что? НАРОД. Да вроде все. МИХАИЛ.Значить, за работу, товарищи! НАРОД. Ура! РАИЛЯ А это кто? Почему он не кричит "Ура"? НАРОД. Это Герасим, он не из нашей дивизии, его из сельсовета прислали. МИХАИЛ. А почему он молчит? НАРОД. Он немой. РАИЛЯ.А, это тот, который Муму утопил? НАРОД. Не знаем.Вряд ли,здесь и топить-то негде. МИХАИЛ. А на карте здесь Дон показан. НАРОД. Был Дон. Мелиораторы осушили. РАИЛЯ. Теперь я понимаю, почему Герасим такой грустный, кругом столько Муму бегает, а топить негде. Непорядок. МИХАИЛ. Непорядок! Где министр водного хозяйства? МИНИСТР. Здесь я! МИХАИЛ. Чтобы завтра здесь вода была, понял? МИНИСТР. Понял. Мы как раз собирались сюда воды Печоры перекидывать. МИХАИЛ. Это уж твое дело, Печоры или Миссиссипи, а чтоб завтра вода была. МИНИСТР. Сделаю, Михаил Сергеевич, о чем речь. РАИЛЯ. Посмотри, Михаил Сергеевич, к нам пионеры бегут. МИХАИЛ. Ну-ка, ну-ка, что это они там нам несут? НАРОД. Наверное, галстук Павлика Морозова. РАИЛЯ Того самого? НАРОД. Того, того. МИХАИЛ. А откуда у них его галстук? НАРОД. В каждой школе такой галстук есть, а откуда берут не знаем - пионерская тайна. РАИЛЯ. А зачем они его сюда несут? НАРОД. Хотят вас принять в пионеры. МИХАИЛ. Я уже вышел из пионерского возвраста. РАИЛЯ. Он шутит. Хи-хи-хи. НАРОД. Он шутит. Ха-ха-ха. ПЕРВЫЙ ПИОНЕР. Пионер всем ребятам пример! ВТОРОЙ ПИОНЕР. Взвейтесь кострами синие ночи! ТРЕТИЙ ПИОНЕР. Партия - наш рулевой (повязывает галстук Михаилу) МИХАИЛ. Спасибо, ребята, а это что за бумага? ТРЕТИЙ ПИОНЕР. Это прошение о досрочной реабилитации всех детей лейтенанта Шмидта. МИХАИЛ. А что, их разве тоже? НАРОД. Естественно. МИХАИЛ. Хорошо, а это что? ПЕРВЫЙ ПИОНЕР. Это стих (читает).
На пороге перестройки
Двойки переправь на тройки
На прополке не халтурь
И гони из мозга дурь. РАИЛЯ. Такой маленький мальчик, и такой большой поэт! ВТОРОЙ ПИОНЕР. Это не он написал, это он (показывает на третьего). РАИЛЯ. Вы? ТРЕТИЙ ПИОНЕР. Да, люблю гармонию, а в партию не принимают. РАИЛЯ. Теперь примут, дедушка, обязательно примут. МИХАИЛ. Ну, вроде все. Устал я. НАРОД. Нельзя по стольку работать. Вам больше отдыхать надо. МИХАИЛ.Сам знаю, что надо. Да сами видите, народу у нас тьма,с каждым поговорить надо. НАРОД. А вы через одного. МИХАИЛ. Нельзя. Тогда половина трудящихся работать не будет. ГЕРАСИМ. Это точно. Причем лучшая половина. МИХАИЛ. Как?! Ты же немой. НАРОД. Чудо свершилось, чудо свершилось. РАИЛЯ. В самом деле? Скажите еще что-нибудь. ГЕРАСИМ. Работать не буду! НАРОД. Чудо свершилось, чудо свершилось. МИХАИЛ. Это почему же? ГЕРАСИМ. Не хочу. МИХАИЛ. Но ведь надо, перестройка же. ГЕРАСИМ. Вам надо, вы и работайте. МИХАИЛ. А тебе, значить, не надо? ГЕРАСИМ. Не хочу. МИХАИЛ. Не хочешь - заставим. НАРОД. Заставим. ГЕРАСИМ. А я вас не боюсь! НАРОД. Чудо свершилось, чудо свершилось. МИХАИЛ. Меня не боишься - народ постыдись. ГЕРАСИМ. Я сам народ. ПИОНЕРЫ. Заткнись сейчас же, тато, мамка ругаться будет. МИХАИЛ. Одумался? Ну, будешь теперь работать? ГЕРАСИМ. Му-му. РАИЛЯ. Скажите еще что-нибудь. ГЕРАСИМ. Му-му. МИХАИЛ. Что он сказал? НАРОД. Он сказал, что будет работать. Чудо свершилось, чудо свершилось.
Диалог Тысяча Тринадцатый
1 июля 1985 года. 17 часов 10 минут
Москва, Старая площадь. Кабинет. Во
главе стола сидит лысый начальник
перестройки. В левой руке у него
ворона с сыром, правая протянута для
приветствия. В дверях сгрудились
прорабы. Ворона каркает.
Приглашенные бросаются к сыру.
МИХАИЛ. Попрошу всех занять свои места. ЕГОР. А Эдик на мое место сел. МИХАИЛ. Эдуард, сядь по левую руку. ЭДИК. Как же так?! МИХАИЛ. Я понимаю твое негодование, но у великороссов тоже есть своя гордость. ЕГОР. И еще какая! (показывает кулак). ГРОМЫКО. А мне куда садиться? МИХАИЛ. А ты, дед, зачем пришел? Ты же теперь - Председатель Президиума Верховного Совета, мог бы и дома посидеть. ГРОМЫКО. А дома что делать? МИХАИЛ. Ну, как знаешь. Раз пришел - садись около Соломенцева, ему тоже дома не сидится. Борис, а ты что там воюешь? Оставь деда в покое. БОРИС. Пусть отсядет подальше - от него застоем пахнет! МИХАИЛ. Придется потерпеть. У нас этих осколков от старого режима еще вон сколько. БОРИС. Рядом с осколками сидеть не буду. МИХАИЛ. Куда ж тебя тогда посажу? БОРИС. А вон рядом с Егором Кузмичем. ЕГОР. Борис, ты не прав. Михаил Сергеевич, я с ним рядом сидеть не буду. Я член Политбюро, а он даже не кандидат, ерунда какая-то получается. МИХАИЛ. Ладно, ладно. Не в этом сейчас дело, кто член, а кто не член. Главное, что вам действительно рядом нельзя, потому что Егор - правый, а ты Борис, - левый. Так что садись рядом с Никоновым. БОРИС. У него галстук в навозе. НИКОНОВ. Да, а что? Я вчера на ферме буренку рекордсменку осматривал. БОРИС. Тогда я лучше постою. ЕГОР. Борис, ты не прав. Сядь сейчас же! МИХАИЛ. Ладно, пусть стоит. ЕГОР. Тогда я тоже стоять буду. А то что это он возвышаться - надо мной будет. МИХАИЛ. Ну ладно, возвышайтесь оба. Начнем заседание Политбюро. Вопрос один: о темпах перестройки. Какие будут мнения? ЕГОР. По-моему, надо тормозить, пока не поздно. Сама по себе перестройка идет нормально, плавно, без рывков, но с Гласностью явный перебор. МИХАИЛ. А что тебя тревожит, мы же никого не наказываем? ЕГОР. Всне равно противно. Вы только послушайте, что про нас в народе говорят. БОРИС. Правильно говорят, значит заслужили. ЕГОР. Это ты заслужил, а я не заслужил. БОРИС. А очереди за винищем кто устроил? Это твоя работа. ЕГОР. Так ты же сам за Указ голосовал. БОРИС. Все голосовали. А голосовали потому, что ты нас обманул. Кто кричал, что если наш народ такими темпами пить будет, то через три недели в стране исчерпаются все запасы спиртного? Тут любой проголосует. У нас из-за тебя парфюмерный баланс нарушился - самолеты без топлива стоят. Весь спирт на лосьоны уходит. Одеколон теперь только в академических кругах достать можно, мыло исчезло. МИХАИЛ. А мыло-то причем? БОРИС. Самая прямая связь, Михаил Сергеевич, Мыло - лучший закус после шампуня и политуры, запах здорово отшибает. Особенно хозяйственное. ЕГОР. Борис, ты не прав. Народ хозяйственное мыло не любит - после него исжога. БОРИС. Не знаю, не пробовал. ЕГОР. А чего тогда зря говоришь! И вообще, что ты здесь развыступался. Я народ лучше твоего знаю, и народ в целом за Указ. БОРИС. Врешь! ЕГОР. Не вру! Академики подсчитывали, чтос помощью Указа наши советские люди на вине будут экономить 40 млрд.рублей ежегодно. БОРИС. Так он эти деньги теперь на парфюмерию тратит. ЕГОР. Не скажи. Парфюмерия у нас гораздо дешевле зеленого змия. БОРИС. Проще было бы на спиртное цену снизить. МИХАИЛ. Ни в коем случае. Это означало бы спаивание трудящихся. БОРИС. Так пить же меньше не стали, Михаил Сергеевич. МИХАИЛ. А мы такой цели и не ставили. БОРИС. А зачем тогда было огород городить? ЕГОР. Тебе не понять. Это чисто идеологическая акция. Михаил Сергеевич, можно я ему наш секрет раскрою? МИХАИЛ. Раскрывай. ЕГОР. Надо проверить, Борис, как новая историческая общность - советский народ поведет себя в экстремальных условиях. БОРИС. Так это еще Иосиф Виссарионович проверил. МИХАИЛ. Во-первых, при нем новой общности еще не было, а во-вторых, у него был нечистый эксперимент, - он рукам волю давал. А у нас чистый - чистая идеологическая акция. БОРИС. И долго еще эксперементировать будем? МИХАИЛ. До XIX партконференции. БОРИС. А заче до конференции ждать, и так вроде все ясно. МИХАИЛ. Сегодня все надежды народа связаны с конференцией. Если мы что-нибудь конкретное до нее предпримем, население нам этого не простит. Веру в партию и съезды люди уже потеряли, а конференциям еще верят. И веру эту надо беречь. ЕГОР. Так что, приняв Указ, а потом позабыв про него, мы сразу двух зайцев убиваем: и общность проверим, и веру возродим. БОРИС. Убедили, согласен. А как насчет спецпайков для руководства? Народ по этому поводу сильно гудит. МИХАИЛ. А о чем гудит? БОРИС. Тоже спецпайков хочет. МИХАИЛ. Это несерьезно. Где же мы столько съедобных продуктов найдем? БОРИС. Съедобность-несъедобность - это массы не интересует. Им главное, чтоб равенство было. А то свободы и братства сейчас во сколько, а равенства не хватает. МИХАИЛ. Твои предложения. БОРИС. Я предлагаю оберточную бумагу делать с водяными знаками. ЕГОР. Зачем? БОРИС. А затем, что если эту бумагу на свет посмотреть, там можно было бы увидеть вас, Михаил Сергеевич, и надпись "Спецпаек". Народ увидит, прочтет и равенство почувствует. МИХАИЛ. Неплохо придумано. ЕГОР. Не слушайте его, Михаил Сергеевич. Это провокация. Народ же нас после этого уважать перестанет. МИХАИЛ. Меня не перестанет. ЕГОР. Сегодняшнее уважение трудящихся к нам только и держится на этих спецпайках. А если они вдруг решат, что мы не то же жрем, что и они, то последнее уважение к нам потеряют. МИХАИЛ. Тоже правильно. Ну и что ты предлагаешь? ЕГОР. Я предлагаю Бориса спецпайка лишить. Пусть будет ближе к народу, он же левый. МИХАИЛ. А что это меняет? ЕГОР. Все! Народ сохранит к нам уважение, а Борис равенство будет обеспечивать. МИХАИЛ. А если он от такого равенства помрет? ЕГОР. Народ бессмертен, Михаил Сергеевич. МИХАИЛ. На не народ - Борис. ЕГОР. Не помрет. Мы его во время заседаний подкармливать будем. МИХАИЛ. Чем же это, интересно знать? ЕГОР.Остатками от наших пайков. ГРОМЫКО. А у меня не бывает остатков. СОЛОМЕНЦЕВ. И у меня. ХОР. И у меня. МИХАИЛ. Я, кажется, нашел выход. Раиса Максимовна японскую грацию достала и никак в нее не влезет. Так она теперь решила,пока не влезет, только полпайка съедать. Я уговорю ее остатки отдать Борису. ГРОМЫКО. Здорово! Такого альтруизма у нас уже 26 лет не было, с тех пор как Никита Сергеевич свои ботинки в ООН забыл. БОРИС. Я не согласен. МИХАИЛ. Объясни. БОРИС. Раиса Максимовна не член ЦК, и при всем моем к ней уважении, я за не членов ЦК подъедать не буду. ЕГОР. Борис, ты не прав. Раиса Максимовна для нас больше, чем член ЦК, больше чем член Политбюро. Она, если хочешь знать - член Генерального секретаря. МИХАИЛ. Ну, это ты преувеличиваешь. Но то, что она сегодня больше любого члена Политбюро, это да. А если еще вьетнамские каблуки наденет, вообще ... БОРИС. А почему только меня спецпайка лишаете? МИХАИЛ. Ты же левый, тебе и карты в руки. БОРИС. Да, но Никонов тоже левый, и Шеварднадзе с левой стороны сидит. МИХАИЛ. У Никонова своя задача. Его время еще не пришло. Он пока лично каждую буренку не общупает и на каждом тракторе не прокатится, не может считаться ни левым, ни правым. Мы из него центриста сделаем. Что же касается Эдика, то настоящее его место у меня на коленях, а он весит 8 пудов. ЭДИК. Семь, Михаил Сергеевич. МИХАИЛ.Ну, семь, вот и посуди сам, могу я восемь часов подряд держать 120 кг на вытянутых ногах? ЭДИК. Сто семнадцать, Михаил Сергеевич. МИХАИЛ. Ну 117. Могу? Ты бы смог? БОРИС. На вытянутых нет. МИХАИЛ. И я не могу. Справа его рядом с собой посадить я тоже не могу - Егор обидится. Вот и приходится идти на компромиссы. Так что держись, ты у нас пока один по настоящему левый. До декабря аклимаешся - Москвой руководить поставлю. ГРИШИН. А я? МИХАИЛ. А ты сиди. Скажи спасибо Эдику, ма то бы вместе с Романовым на пенсию пошел. Кстати, я же тебе запретил ходить на Политбюро. ГРИШИН. Но я член. Только Пленум или съезд ... МИХАИЛ. Я тебе покажу Пленум. Егор! Почему ты у Ваксмана до сих пор пропуск не отобрал? ЕГОР. Не отдает, говорит, что потерял. БОРИС. Можно я отберу, Михаил Сергеевич? МИХАИЛ. Хорошо, Борис, только не здесь. А ты, Егор, меня удивляешь, больно робок, мне такие правые не нужны.