Алина перевернулась на другой бок и почувствовала, что спать ей совсем не хочется. И еще больше ей не хочется отвечать завтра на вопросы этого самоуверенного парня в кожанке. И самое время, как говорят подростки, линять отсюда. Алина приподнялась и увидела, что халат, в котором приходил Вадик, так и валяется в углу под умывальником. Она встала и надела его, застегнув на все пуговицы. Конечно, на улице холодно, но добежать до ближайшего подъезда даже босиком можно, а у нее ведь есть тапочки!
Единственное — нужно решить, куда бежать. Через дверь, у которой стоит охранник, или через окно.
Алина подошла к окну и выглянула. Второй этаж. Но прямо под окном — козырек, на который несложно соскочить.
Но, как оказалось, ход через окно понравился не одной ей. Не успела Алина распахнуть вторую створку, как чья-то сильная рука буквально вытащила ее наружу. Тряпка с хлороформом не дала ей даже крикнуть. Алина опять оказалась в полной отключке, а когда пришла в себя и открыла глаза, был ясный день. Прямо ей в глаза слепило солнце, которое пробивалось сквозь кленовую листву. Нужно понимать, у окна рос клен, и его разноцветные резные листья, и опавшие и из-за тумана прилипшие к стеклу, и еще крепко держащиеся на ветвях, создавали на окне что-то наподобие витража.
Алина осознала, что лежит в большой просторной комнате на двухспальной кровати, под теплым одеялом, но не может повернуться даже на бок, потому что кто-то привязал ее к кровати простыней.
В комнате, кроме кровати, был на всю стену встроенный зеркальный шкаф-купе, плазменный экран и зачем-то разбросанные по всей стерильно белой комнате разноцветные прозрачные шарики. Такие же, только с лампочками, были приделаны к потолку. В углу стояли ярко-красное дутое кресло и столик с прозрачной красной столешницей.
Ее пробуждения, очевидно, ждали, наблюдая за нею с помощью видеокамеры, которая пялилась на нее с потолка над кроватью.
Как только Алина открыла глаза и наскоро огляделась, дверь отворилась и вошли двое: здоровый, лысый, в темно-зеленом полосатом халате и второй — на голову его выше, в спортивном костюме.
— Ну что, проснулась, Семечкина? — спросил лысый неприятным, скрипучим голосом. Его лицо при этом так заиграло морщинами и морщинками, что Алине он показался похожим на Фантомаса или Шрэка.
— Где я? — строго спросила Алина. — И кто вы вообще такие?
— Ты находишься у меня в гостях, — сказал лысый и оглянулся на дутое кресло. Второй, очевидно охранник, придвинул его к кровати.
Лысый сел и, глядя в глаза Алине, спросил:
— И кто же тебя науськал писать всякую чушь? Кто и сколько тебе заплатил за твои поганые статейки?!
— Это что, допрос?! — возмутилась Алина.
— Не. Это разговор по душам! Вишь, за окном клен шумит, солнышко светит… Болдинская осень, одним словом. Я с тобой говорю, ты со мной говоришь, все как на духу рассказываешь…
— Тоже мне, блин, священник нашелся! — раздраженно проворчала Алина. — Кто ты такой вообще-то?
— Да, детка не понимает… Если хошь допрос, будет тебе, детка, допрос! Боб, позови Вана, покажите девочке, что такое допрос… — сказал лысый, явно теряя терпение.
— Если вы хотите поговорить по душам, — решила пойти на попятную Алина, — то хотя бы развяжите меня, дайте умыться, в туалет сходить, а потом уже спрашивайте.
— Ладно, не скоты же мы… — сказал лысый и приказал: — Боб, развяжи ее и проводи умыться. А я вас здесь подожду.
Когда Боб развязал Алину, она поняла, что ее руки и ноги затекли настолько, что, для того чтобы расходиться, нужно будет время. Значит, пролежала она в этой комнате не один час.
Ванная и туалет с модной под мрамор отделкой обнаружились тут же у выхода из комнаты, дальше шел длинный затемненный коридор, утыкавшийся в железную дверь с кодовым замком.
На окнах, как поняла Алина, стояли какие-то хитрые рамы на кодовых замках и с пуленепробиваемыми стеклами. Да еще видеонаблюдение повсюду. Сбежать нереально. То есть, хочет она того или нет, придется договариваться.
Когда Алина вернулась в комнату, лысый сидел за приставленным к кровати столиком с двумя чашками дымящегося ароматного кофе и вазочкой с печеньем.
Алина не смогла скрыть чуть скептической улыбки.
Не успела она устроиться на кровати, как в комнату влетел невысокий парнишка в кожанке с взъерошеными волосами и выпалил:
— Шрэк, звонил Дэн, они перестарались!
— Я просил не называть меня Шрэком! Да еще при посторонних! — взвился лысый, заливаясь краской.
«Красный Шрэк», — подумала Алина и сделала пару глотков. Кофе вернул ее к жизни.