Не хочется об этом думать и напрочь выбросить бы из болезненного сознания волнующие предчувствия.
Второй случай произошел на работе. Еще с утра стала донимать изжога. С чего бы? Вроде не мыла, не стирала и тяжело не поднимала. А тут изжога и вновь тяжесть в желудке. Выпила воды с пищевой содой, и горечь постепенно отступила. Подумала, что к весне вполне могла обостриться язва. Хорошего мало: опять врач потребует соблюдения диеты, не допускать тяжелой работы и постараться исключить волнения. Легко сказать, но как это сделать? После обеда почувствовала слабость во всем теле, а перед глазами замельтешили мушки, и почти сразу ощутила тот самый противный липкий пот, а в горле вновь появился комок, который не сглотнуть, не пропихнуть. Доставили в поликлинику и сделали укол. Когда отошла, врач мрачным голосом сказал, что надо немедленно пройти фиброгастроскопию или рентгеноскопию и сдать все необходимые анализы. И об этом случае Егору тоже не сказала, а сдавать анализы и выполнять требования врача пока не спешила, думала, что все обойдется. Вот и тянет, волынит, а мысли донимают, волнуют, выводят из себя. Да и зачем умолчала, почему Егору, детям об этом сразу не сказала? Ах, чтобы не волновать...
После очередной молитвы Валентина неожиданно заснула. В окно светила луна. При свете луны Валентина всегда спала беспокойно.
IV
Заболел Егор. С вечера было все нормально -- даже никаких предчувствий болезни. Наконец-то закончил две рамы. Хотелось как лучше, и у него получилось: работой остались все довольны. Вечером слушал письмо от старшей дочери Тамары. Валентина читала письмо неспешно. Тамара обрадовала, что квартиру могут получить к ноябрьским праздникам. Как не порадоваться за дочь, столько лет помыкавшуюся с семьей без своего жилья. Словом, болеть было абсолютно не с чего. И вот тебе на: утром, а Егор вставал всегда вместе с женой, он еле-еле поднялся. Что совсем расстроило -- правую руку поднять не мог. Егор болел хоть и редко, но уж если приходилось, тогда к нему было не подступиться. Зная слабость мужа, Валентина в такое время была с ним особенно осторожна и старалась ничем не зацепить. В это утро тоже молчала, потому, как только попыталась помочь мужу одеться, -- обиделся. Когда посоветовала перед работой зайти в поликлинику, он негромко заметил, что у самого мозги пока варят. Варят-то они у него варят, а сам места себе не находил. Волнует, что подумает теперь бригадир, когда узнает о его болезни? Тот как на грех получил вчера какое-то задание и попросил придти Егора пораньше. "Вот и пришел, -- удрученно хмыкнул он. -- С больной-то рукой да негнущейся спиной много не наработаешь". Валентина тоже расстроена: с чего вдруг рука у мужа не поднимается? Никак с нервов? -- подумала она. Сказала об этом ему -- психанул. Ушла на кухню и стала готовить завтрак, но и завтраком не угодила. Поковыряв вилкой в тарелке, Егор встал и, кряхтя, начал обуваться. Все у него в это утро не ладилось и сам был такой, что спичку поднеси, заполыхала бы. Жену обидел, дочь Лену, сказавшую что-то невпопад, оборвал. А ведь и сказала дельное -- побереги пап, нервишки, они еще тебе пригодятся.
Хотя Егор это и понимал, а как ответил? "Все учат и учат, будто сам без мозгов". Любимые словечки: без мозгов, без ума... В общем, завелся. Теперь будет все отметать, пока не успокоится.
Наконец вышел на улицу и только там, подышав свежим воздухом, стал приходить в себя. Всегда вот так нашумит, накричит, а потом остынет и сам же потом обо всем сожалеет.
Было еще темно. Легкий морозец побелил лужи, под ногами хрустел ледок. Выйдя из переулка, заспешил к приближавшемуся красному пятну трамвая. Но опоздал. Коротая время, позвонил из телефонной будки бригадиру. Тот его объяснения о болезни воспринял вполне спокойно и даже посоветовал, что в таких случаях мужики обычно друг другу предлагают. А еще сказал, чтобы на работу не спешил и как следует вылечился. Даже посоветовал, что лечение хондрозов и радикулитов у врачей -- дело безнадежное. Вот, если бы попасть к толковому костоправу! Пообещал разыскать знакомого костоправа и попросил перезвонить завтра вечером.
... Очередь к врачу в поликлинике, как всегда, огромная. Пока дождался вызова, чего только не наслушался. Врач подтвердила диагноз: хондроз. Откуда только прицепился? Скорее всего, в сарае застудился, где часто курит и дверь открывает. Время-то подошло не летнее. Врач прописала уколы и таблетки, а также оформила на три дня бюллетень. Домой Егор шел не торопясь и был спокоен: спешить-то теперь нечего.
Валентина мужа поджидала. Пока раздевался, старалась определить, чем закончился его поход в поликлинику. Почувствовала, что утренний психоз с него слетел.
-- Обедать будешь сразу, или Лену подождем? -- спросила тоном обиженного человека.
-- Подождем, ага, -- примирительно кивнул головой Егор. -- Часок можно и повременить.
Стараясь сгладить утренние наскоки на жену, где был только сам виноват, сказал:
-- В общем, бюллетень на три дня всучили. Таблетки прописали, уколы надо поделать. -- Валентина слушала мужа с обидой. Весь ее упрямый, молчаливый вид говорил о том, что она хотя его и слушает, но утренние обиды не позабыты.
-- Шейный хондроз, понимаешь, нашли и еще что-то, -- сморщив лоб, продолжал Егор. -- Нервишки, оказывается, стали ни в дугу.
-- Это я и без твоего врача знаю, -- довольно кисло вставила Валентина. И вновь замолкла, решив больше молчать, пусть муж прочувствует свою неправоту. Ишь, до чего обнаглел! Слова сказать нельзя.
Егор спорить не стал -- ведь так оно и есть. Прервав неловкое молчание, простодушно признался:
-- Зато теперь спокоен -- все по закону. Да, знаешь, позвонил бригадиру, а он мне говорит -- лечись и не ломай голову. Даже костоправа обещал подыскать. Только в голову не возьму -- зачем мне костоправ? Кости целы, они у меня, сама знаешь, в порядке.
Валентина молчала. "Что ни говори, -- думала она, -- а Егор с закидоном. Если ему дать волю, верхом сядет".
-- Ага, вспомнил, -- воскликнул Егор, -- баралгином таблетку-то называют. Ну и укольчики, само собой. Кто-то, видно, приезжать к нам будет. С недельку, а то и больше, придется дома посидеть.
-- Уколы и Лена могла бы делать, -- сказала, скептически посмотрев на мужа, Валентина. -- На красный диплом дочь тянет, уж что-что, а уколы сумеет сделать.
-- А и правда, -- обрадовался Егор. -- Как же это я не допер. Зачем кому-то из больницы к нам мотаться, когда дочь специалист? -- Покачав головой, посожалел: -- Вот только обидел я ее утром. -- Ища поддержки у жены, Егор виновато посмотрел на Валентину.
-- Ты без этого не можешь -- холодно ответила жена. -- Порой как с цепи срываешься, и вот я думаю, кому это надо? -- Но взгляд ее несколько смягчился. Решила с воспитанием мужа кончать, а то как бы не переборщить.
...Уколы и таблетки Егору не помогли. Шею, как и прежде, не повернуть, руку -- не поднять. Опять занервничал. Вспомнил, что надо было бы бригадиру позвонить, тот же обещал костоправа найти. Поругав себя за забывчивость, оделся и поплелся звонить к телефонной будке. Бригадир слово сдержал и дал адрес костоправа, но предупредил, что к Лёне (его бывшему сослуживцу) надо непременно найти подход. Человек он занятый и к тому же большой матершинник. Сказал также, что такса за услугу у Лёни небольшая и для всех одна -- пятнадцать рублей. Получив инструктаж и пообещав бригадиру магарыч, Егор ближе к вечеру оделся потеплее и поехал к Лёне-костоправу.