- Из холодильника?
- Комнатной температуры. Не перебивай.
- О, извини, - я похлопал глазами. - Продолжай.
- Смазать оливковым маслом и поперчить. Быстро обжарить на раскаленной сковороде до корочки, а потом медленно доводить до готовности. Можно нарезать куски поперек волокон…
- Поперек волокон, - повторил я, скользя руками по его груди вниз, к паху. - Именно поперек?… Может быть, можно вдоль?..
И огладил вверх и вниз, чуть прижимая головку. Потом снова, по все еще твердому стволу.
- Поперек, - он резко выдохнул и качнулся навстречу, но только раз, словно разрешая себе секундное удовольствие. Накрыл мою ладонь своей и отвел в сторону. - Тепло пройдет сквозь мясо и продолжит его нагревать.
- Неужели? - я стал выкручивать кисть, и он тут же крепче сжал пальцы, обездвиживая.
- Да. Именно поэтому нет необходимости жарить долго: стейк дойдет уже в тарелке. Впрочем…
Он наклонился, медленно подался вперед и завис буквально в сантиметре от моего лица.
- Что впрочем? - не задумываясь, я инстинктивно приоткрыл губы.
- Впрочем, - едва уловимо, дразняще он потерся кончиком носа о мой, втянул воздух у самой кромки губ и, так и не коснувшись их, отстранился, - впрочем, стейка тебе не обломится. Будешь есть хлопья. Здоровое питание крайне важно для растущего организма.
Я посмотрел на него со значением.
- Ну и кто ты после этого, Холм?..
Он сочувствующе покивал, мол, да уж, попал ты, приятель.
- Увы. С другой стороны, что касается десерта, то, думаю, у меня как раз есть то, что надо. С него мы и начнем.
- Правда? - невольно оживился я.
- Конечно.
Рассыпая из глаз смешливые искры, но по-прежнему старательно сжимая губы и пряча улыбку, он протянул руку к аптечному пакету, который бросил на комод, когда мы вошли, покопался там и выудил бутылочку питательной смеси.
- Что - вот это? - я перевел взгляд с него на бутылочку и обратно.
- Угу.
- Ты серьезно?!
- Угу, - он снова покивал.
- Я это не буду, - чтобы ему стало совсем понятно, я помотал головой. - Не буду.
- Еще и как будешь.
- Нет.
Вместо ответа он взялся за крышку и с характерным щелчком провернул. Снял ее окончательно и протянул бутылочку мне.
- Нет.
- Со вкусом, - он посмотрел на этикетку, - лесных ягод.
И ткнул ее мне в ладонь.
- Давай.
- Я не люблю лесные ягоды, - в качестве доказательства я спрятал руки за спину.
- Полюбишь, - пообещал он, от смеха уже явно кусая губы и приглушенно фыркая, но последним усилием воли все еще сохраняя лицо. - Все любят - и ты полюбишь. Прямо сейчас и начнешь любить. Давай.
- Это какой-то идиотизм, - пожаловался я неизвестно кому.
- Угу. Ты совершенно прав. Пей.
Бутылочка медленно поплыла вверх и оказалась у меня перед носом.
- Что, прямо в коридоре?!
- Ты снова совершенно прав, - он кивнул, - надо было заставить тебя выпить еще в такси. Но тогда я…
- Чего ты?
- … тогда я отвлекся.
- Правда?
- Правда.
- И на что же ты отвлекся? - вкрадчиво поинтересовался я, пальцем очерчивая пряжку его ремня и подцепляя собачку молнии. - Ты отвлекся?.. А ты не отвлекайся, Холм… Не надо отвлекаться… от главного… я тебе помогу… сконцентрироваться…
Он непроизвольно сглотнул, машинально прикрыл глаза. И тут же, будто одергивая себя, помотал головой и снова решительно протянул мне смесь.
- Неплохая попытка. Теперь пей.
Секунду мы смотрели друг на друга, уже не таясь и не сдерживая улыбки, потом я накрыл его ладонь своей и, не давая ему убрать пальцы и отпустить бутылочку, держа ее обеими нашими руками, сделал большой глоток.
- Ой, блять!..
Он громко фыркнул.
- Не очень?..
- Блять, что за?!.
Теплая, тягучая, тошнотворно-сладкая жидкость имела, ко всему прочему, отвратительное синтетическое послевкусие, и не было никакого сомнения, что оно уж точно “продержится до следующего рождества”.
- Что, так плохо? - посмеиваясь, он глянул на этикетку. - Тут написано “Новый, улучшенный вкус. Теперь еще более натуральный”. Не понимаю, на что ты жалуешься…
- Не понимаешь?! - я попытался собрать во рту слюну, чтобы хоть как-то избавиться от “нового, улучшенного вкуса”. - Сам тогда попробуй - и поймешь! Фу, блять, какое сказочное дерьмо!..
Он пожал плечами, мол, “ну и что тут такого”, и отпил сам.
- Угу, - злорадно протянул я, наблюдая, как у него мгновенно окаменело лицо. - А теперь глотай.
- Ммм, - он инстинктивно поискал глазами дверь в ванную.
- Ну уж нет!.. Хрен тебе, а не ванная - понял, приятель?! Ты туда даже не смотри!.. Глотай.
- Ммм…
- Давай же, - я похабно поиграл бровями. - Глотай… малыш…
Он хрюкнул от смеха, тут же поспешно зажал рот ладонью, зажмурился и проглотил.
- Вот так, - все так же похабно протянул я и большим пальцем стер из уголка его рта невидимую каплю. - Тебе тоже было хорошо, детка?..
Вмиг покраснев, он согнулся пополам и натужно закашлялся.
- Ничего-ничего, - я осторожно похлопал его по спине. - Трудно только с непривычки… Тут самое главное расслабиться и глотать почаще, чтобы не…
- Все, хватит! - он расхохотался и вытер рукой подбородок. - Достаточно, спасибо.
- Точно?..
- Точно.
- Ну смотри, Холм, я хотел, как лучше.
По-прежнему смеясь, он оглядел бутылочку.
- Скажем, это явно не самое лучшее, что я глотал в своей жизни…
Я снова приподнял брови, и он снова фыркнул.
- Но знаешь, что?
- Что?
- Мне-то это пить не надо. А вот тебе…
- Нет! - поспешно воскликнул я, на всякий случай делая шаг в сторону. - Нет, с меня хватит!.. Даже не думай!
Он улыбнулся, теперь уже по-другому: тепло и ласково. Мягко положил руку мне на плечо.
- Ну немного… Совсем немного, пару глотков… Пожалуйста. Посмотри на меня…
Я поднял голову.
- Пожалуйста…
- Это запрещенный прием, Холм.
- Я знаю, - он осторожно погладил меня по щеке, и я потерся о его ладонь. - Но все равно… Чуть-чуть, а потом ты наконец ляжешь… Я сделаю тебе хлопья - съешь, сколько сможешь… Пожалуйста.
- Какой же ты зануда, - показательно буркнул я, ловя губами его пальцы.
- Пару глотков, давай…
Бутылочка снова оказалась у меня перед носом. Не поднимая рук, я подался ближе и приоткрыл рот. Он улыбнулся.
И снова у меня было дежавю, уже в третий раз за последние пару часов. Снова я вспоминал, как в тот день, точно так же внимательно следя, чтобы я не захлебнулся и не подавился, он поил меня водой, только тогда прохладная и чистая влага вливалась в меня ядом, кислотой, разъедая изнутри, выжигая подчистую то хорошее, что было между нами, тогда как сейчас… Сейчас эта отвратительная на вкус, сладкая до зубной боли жидкость из его рук была похожа на причастие. На прощение. На начало новой жизни.
- Спасибо, - он отставил бутылочку и притянул меня к себе. - Как ты? Болит голова?..
- Немного, - я уткнулся ему в грудь и глубоко вдохнул: запах привычно заполз внутрь, как ни странно, почти полностью перебивая послевкусие “Лесных ягод”.
- Тебе надо еще выпить лекарства, - озабоченно вздохнув, он чуть крепче сжал руки, медленно покачал меня из стороны в сторону.
- Наверное…
- Пойдем, ты ляжешь. Я принесу тебе воды и таблетки, а потом сделаю хлопья.
- Холм…
- Что?
- Забудь про хлопья.
- Тебе надо…
- Пожалуйста, - я поднял голову. - Забудь про них хотя бы на время - я выпью еще этой смеси, если тебе так хочется…
У него был ярко-синий, улыбающийся взгляд - как прежде.
- И лекарства.
- И лекарства, хорошо. Только пойдем сейчас в кровать, ладно?.. Утром ты сделаешь эту кашу или что за несъедобная хрень получается из хлопьев…
- И ты ее съешь.
- Съем.
- Всю, до последней ложки?..
- До последней.
В синеве зажглись озорные огоньки.
- Я и забыл, каким ты бываешь покладистым.
Я посмотрел ему в глаза и со всей нежностью, на которую только был способен, ответил: