Вообще, положа руку на сердце, мы, норвежцы, не шибко-то религиозны.
На рождество мы едим риббе и пиннещотт*, на пасху - апельсины и “Kvikk Lunsj”: вот, пожалуй, все, что мы традиционно вкладываем в понятие священных праздников. Если вы, кроме этого, знаете, что имеется в виду под “Троицей” и “Вознесением”, то вам, возможно, стоит повнимательнее присмотреться к самому себе и крепко задуматься, а не религиозный ли вы экстремист.
С другой стороны, все знают, что ангелы - это нечто особенное. Ангелы, как Юлениссен**, вне верований, традиций и споров. Они есть - и точка.
Ангелы появляются в домах в рождественский сочельник, на цыпочках тянутся к ручке двери, отряхивают у порога снежинки с рукавичек, ладошками трут румяные с мороза щеки, хохочут, болтают, трубят в смешные дудки и кружат по кухне, поводя носами, принюхиваясь к томящемуся в духовке риббе и то и дело норовя залезть пальцем в рисовый пудинг со взбитыми сливками и клубничным соусом. Потом они приземляются стеклянными или керамическими фигурками на подоконник и каминную полку и с любопытством выглядывают оттуда все праздничные дни, хихикают и шепчутся друг с дружкой по ночам до тех самых пор, пока рождество не заканчивается и не приходит время до следующего года укладываться спать в мягкие, подбитые ватой коробки. Я знаю: у нас дома их целая куча.
Иногда они приносят мальчикам и девочкам - тем, кто особенно хорошо вел себя в старом году, приятные бонусы к уже утвержденному Ниссе списку подарков: игровую приставку последней модели, подержаный электровелосипед или фаллоиммитатор на дистанционном управлении. Тут не угадаешь.
Но я никогда не слышал, чтобы ангел вот так мог заявиться на пробы на роль в сериале, подняв при этом ураган пыли, раскритиковать все вокруг, раскурить косяк и совершенно бюрократическим образом довести до сведения, что ваши самые тайные, самые сокровенные желания были кем-то услышаны, приняты к рассмотрению, выпущены в производство, занесены в реестр и отгружены со склада. И вот, пожалуйста: получите и распишитесь, доставка до подъездной двери, на этаж - за дополнительную плату.
Я, повторюсь, о таком не слыхал, и поэтому так и сидел, слепо уставившись на того и гляди грозящий перегореть нимб и тщетно пытаясь собраться с мыслями.
Из оцепенения меня вывел голос Юлие. Она вышла из-за своего стола перед сценой и села рядом со мной в зале.
Ангел при этом довольно покосился на ее грудь.
- Что скажешь? - спросила она, проглядывая листы резюме. - Пятый, седьмой и тринадцатый - театральный опыт; у пятого, помимо прочего, телевидение - реклама йогурта, кажется… Не бог весть что, конечно, но лучше, чем ничего. Ну, что скажешь?
- Да, - снова подал голос посланец небес и постучал ногтем по циферблату Hublot Black Caviar***, обнаружившихся на левом запястье, - что скажешь? Берешь - не берешь?
- Я…
Голос неожиданно надломился, мне снова пришлось откашляться. Ангел с откровенной неохотой оторвал взгляд от груди и воззрился на меня явно насмешливо.
- Вот он, - я окончательно прочистил горло и указал пальцем на силуэт. - Он. С ним мне будет комфортно.
Не успел я договорить, как ангел громко фыркнул, размахнулся и невесть откуда взявшимся аукционным молотком ударил по парящей в воздухе деревянной подставке. В воздухе раздался хлопок, и сразу же и то, и другое исчезло, оставив за собой лишь тонкий, едва различимый дым.
- Передано.
Перед глазами тут же возник лист бумаги - та самая форма, которую я недавно видел в папке. Ангел держал его двумя пальцами на весу и ждал.
Я посмотрел на него, и на секунду мне показалось, что что-то такое промелькнуло в его глазах, где-то в самой глубине - что-то странное, неуловимое, чего я никогда не видел раньше и чему не был в состоянии дать определения, что-то неизведанное, но при этом важное - жизненно, определяюще важное.
Ангел стоял молча, против обыкновения не насмешничая, не развлекаясь колкими замечаниями - стоял и ждал, держа перед собой лист, и я, неизвестно каким чувством, вдруг понял, что нужно делать: смотря ему прямо в глаза, стараясь не думать о том, что на самом деле происходит и сошел ли я с ума окончательно и бесповоротно или есть хотя бы смутная надежда на выздоровление, я коротко кивнул.
Он тут же коротко кивнул в ответ, словно скрепляя некий договор, и сразу за этим я увидел, как в самом низу листа, в специально отведенной для этого графе, вдруг зажглась моя подпись: точно такая, как на банковской карточке и библиотечном пропуске.
В ту же секунду лист исчез, будто монетка в пальцах фокусника, и, снова глянув на меня - теперь уже по-иному, тепло и ободряюще - странное создание подмигнуло, в последний раз скосило взгляд на грудь Юлие, все еще сидящей рядом, и тоже бесследно испарилось.
- Вот он, да? - переспросила она, и со звуками ее голоса я окончательно вернулся в реальность.
- Вот он.
… Вы видели его когда-нибудь? На экране или вживую - неважно.
Нет, не видели? Как бы вам объяснить…
Представьте себе все, чего у вас нет, но что всегда хотелось иметь. Все, без чего вы не представляете себе счастливого и безмятежного существования. Представили? Все-все, ничего не забыли?
Хорошо. Теперь наделите всем этим великолепием одного-единственного человека. Давайте, щедрее сыпьте эти дары волхвов! Щедрее, горстями!.. Получилось? Отойдите немного в сторону, полюбуйтесь. Неплохая картинка, правда?..
Теперь представьте, что этот человек - не просто плод вашего воображения. Представьте, что он реален - вот он идет по направлению к вам, дышит, разговаривает, смотрит, смеется. Представили?..
Прекрасно. А теперь представьте, что он существует исключительно для вас.
Во всей вселенной - для вас. Только для вас.
Все, что делает его таким сногсшибательным, таким невообразимо совершенным… Настолько совершенным, что вам кажется, что он искрит и переливается в лучах невесть откуда взявшегося солнца, и от этого постоянно сопровождающего его переливчатого свечения, от его великолепия и грандиозности у вас каждый раз режет глаза. Вы стираете тыльной стороной ладони не к месту набежавшие слезы и задыхаетесь от счастья, потому что вот это все - оно для вас, только для вас и ни для кого другого. Представили?
Отлично. А теперь представьте еще раз все, что я уже перечислил, но без последнего пункта.
То есть вот эта невъебенная, охуительная, блять-какая-же-красота (200 крон, я знаю), эта лучезарность, пережимающая холодной рукой гортань одновременно со всеми сердечными желудочками, которые только есть у вас в наличии, - все это… вам не принадлежит. Все это существует параллельно и независимо от вас, составляет часть совершенно чужой вселенной и контролируется ее обитателем без каких-либо поправок на ваши желания.
Ну как? Представили?
Добро пожаловать в мой мир.
Та-дам.
Вы понимаете теперь, что у меня не было ни малейшего шанса?..
Это как если вы с трибун смотрите вниз, на арену античного цирка, и думаете: да ну нахрен, это же чистое самоубийство! Я не пойду - туда!.. Живым мне оттуда не выбраться!.. И не надо подталкивать меня в спину - я не пойду!
Но как бы выбора нет, вам его не оставили, этого выбора - или, вернее, вы сами себе его не оставили. Вы сами - сами! - выбрали его, не так ли?.. Сами согласились его принять. Вы просили - вам доставили.
Его.
И теперь отступать некуда: билеты проданы, места заняты, разносчики попкорна и хот-догов разносят попкорн и хот-доги. Публика замерла в ожидании кордебалета со львами, варварами и горящими колесницами. И хочет зрелища.
Хочет смотреть, как вы, раненый им, красиво умираете на арене. Так что давайте. Выкручивайтесь.
Конечно, я запал на него сразу.
И дело было даже не столько в его внешности чертова Аполлона, хотя и в этом тоже - да вы просто посмотрите на него!..
Нет, в нем было нечто такое, отчего окружающим казалось, что если вдруг вселенная прямо сейчас стремительно сорвется в ебеня (давайте я просто положу 500 крон сразу, так сказать, оптом), если через мгновение начнется межгалактическая война, и орды злобных и дурно пахнущих инопланетян обрушат на вас огонь лазерных пушек, наяривая в огромные мегафоны “Сопротивление бесполезно”*, если вдруг с неба обрушится вселенский потоп или к власти придут ультраправые… Если все это произойдет по отдельности или скопом, то даже тогда достаточно будет только одного его присутствия, одного только ощущения, что он где-то рядом, поблизости, что он никуда не денется, не исчезнет и не испарится - достаточно будет только этого одного, чтобы в зоне военных действий зацвели незабудки, фондовые рынки моментально стабилизировались, и общая ситуация перешла из разряда “тотальный пиздец” в категорию “маленький белый кролик потешно кушает виноградинку”.