– Понимаю, – кивнул Аттилий.
– "Имя – Клавдий Аттилий Паролон. Звание – старший военный трибун. Космический Флот Универсальной Римской Республики. Командир тяжелой триремы "Гнев Юпитера", бортовой номер XLM-IIIVI". Так… год рождения, прежние должности, награды… это нам сейчас неинтресно… Ага! "После сражения с карфагенской биремой "Лоно Астарты" в системе Альфы Базилеуса такого-то числа текущего года, взят в плен союзниками. С разрешения старшего офицера флотилии, антинаварха Ипсилантиуса, сына Диомеда Кротонского, совершил ритуальное самоубийство. "Гнев Юпитера" с Аттилием на борту был сожжен в солнечной короне. Дело закрыто". А это, – Дамба прокрутил пергамент, – ваше досье из македонской военной разведки. "…совершил ритуальное самоубийство…", – прочитал капитан по-гречески. – Удивительное сходство! А вот и тактическая карточка вашего корабля. "Уничтожен (сгорел) в хромосфере Альфы Базилеуса". Жаль, – Дамба свернул пергамент, – мы не имеем доступа к республиканским архивам. Неужели и там вы числитесь погибшим? Не правда ли странно, через четыре дня после вашей смерти – и уничтожения вашего корабля – вы оба, живые и почти здоровые, попадаетесь нам на глаза? Как вы это можете объяснить?
– Я договорился с Плутоном, – пожал плечами Аттилий. – Отомстить врагам, исполнить предсказание оракула, все такое… Властелин царства мертвых согласился ненадолго отпустить меня в мир живых.
– Я не верю в римских богов, – нахмурился Дамба, – но вряд ли они простят вам подобное кощунство. ПРАВДУ!
– Эти придурки упустили меня, – снова пожал плечами трибун. – Я увел "Гнев Юпитера" прямо из-под их греческих носов. Разумеется, они не хотели выглядеть полными идиотами, и поэтому состряпали лживый доклад о гибели…
– Каким образом? – перебил его Дамба. – Когда мы вас нашли, все ваши двигатели были безнадежно испорчены!
– Вы что-то перепутали, – хладнокровно ответил Аттилий. – Осмотрите корабль еще раз.
– Нет, – покачал головой капитан, – этим займутся пуны. Жаль, мы бы хотели сохранить "Гнев Юпитера", но африканцы готовы поменять его на новенькую бирему дарманской постройки. Лучше, чем ничего.
– Поменять? – переспросил римлянин.
– Да, и вас тоже. Они весьма заинтересовались вашим чудесным спасением, – сообщил Дамба.
– А я-то думал, – Аттилий попытался изобразить презрение, – что вы борец за справедливость, героический защитник человечества от кровожадных инопланетных ящеров! Оказывается, я имел дело с обычным карфагенским шпионом!
– Мне плевать, что вы обо мне думали, – равнодушно ответил капитан "Непреклонного". – Вы отказались принять участие в нашей борьбе. Ваши дурацкие войны нас не интересуют, разбирайтесь с пунийцами сами. – Дамба резко повернулся и покинул трюм. После чего возобновились визиты немого кормильщика и ежедневные водопады. Оставалось только ждать. Дамба не счел нужным рассказать, когда состоится обмен, но вряд ли его будут откладывать до бесконечности.
Несколько дней спустя Аттилий проснулся от сильного толчка. (В трюме постоянного горел свет, поэтому трибун ложился спать, когда ему вздумается. Однажды он не рассчитал и был разбужен очередным водопадом). Еще один толчок… и еще… а этот был особенно сильным, от него, должно быть, содрогнулся весь корабль. Где-то на верхней палубе завопила сирена.
"Стреляют", – понял Аттилий. – "Космос пропитан смертью, берегись – идет звездная война!"
Корабль тряхнуло еще раз. Римлянин впечатался в прутья клетки. Потом снова, но уже в те прутья, что изображали потолок. Потом наступила тишина, отягощенная потерей сознания.
Едва очнувшись, Аттилий понял, что у клетки собралась целая толпа (не менее трех человек, судя по шести ногам), которая его внимательно изучает. Римлянин приподнял глаза и тут же пожалел об этом.
Владельцы ног сняли шлемы своих (снова) необычных скафандров и задумчиво уставились на Аттилия всеми девятью глазами.
"Хреновы инопланетяне", – на какое-то мгновение похолодел трибун, но быстро пришел в себя.
– Кто-нибудь из вас, уродов, говорит на человеческих языках? – поинтересовался Аттилий, медленно поднимаясь с пола.
– Не торопись оскорблять нас, человек, – проскрипело одно из существ на слишком грамотной латыни. Ну и рожи… Да нет, на второй взгляд они вполне симпатичные, куда лучше тех же тарбозавров. Их неведомый создатель взял кусок свежей сырой телятины, вылепил из нее подобие человеческой головы с кошачьими ушами и зачем-то добавил третий глаз в центр переносицы. Глаза… С тяжелыми веками, ресницами и круглыми зрачками. Третий глаз не отличается от нижних. У этого они серые, у этого – зеленые, а у знатока латыни тоже зеленые, кроме правого, он – коричневый. Носы почти человеческие, только очень толстые; и такие же толстые губы. Говоривший пришелец приоткрыл рот; вот зубы у него были совсем человеческие! Белые и прямые, никаких тебе желтых клыков.