– Товарищ майор! Товарищ майор! Снова «чехи»! – окликнул он Анохина.
Анохин подполз к рации, прижал к уху наушник.
– Эй! Командир! Не захотел по-хорошему, теперь не жди пощады! Будем вас резать, как глупых баранов! На ремни! Слышишь меня, падаль?
Раздался знакомый противный свист. Метрах в десяти оглушительно разорвалась мина. Осколки просвистели над головой прильнувших к земле бойцов. Их осыпало земляной крошкой. Трясся вместе с пулеметом Андрей Романцов, из «черпаков», выкашивая устремившиеся в атаку черные фигурки, вынырнувшие из пелены седого тумана. Горячие гильзы струйкой летели вправо. Упав, по-змеиному шипели на грязном подтаявшем снегу. Славик Беспалов бросил в наступающих одну гранату, потом другую. Донеслись вопли и проклятия раненых боевиков.
На восточном склоне сопки тоже шла яростная перестрелка, изредка перекрываемая взрывами «вогов» и мин.
Фьють! Пуля вспорола бушлат на спине старшего лейтенанта Саранцева.
– Во, бл…дь! Максимыч! Максимыч! Пригни голову! Слева снайперюга бьет! – отчаянно закричал он, предупреждая командира, но убитый майор Анохин уже не слышал, он всем своим могучим телом навалился на прошитую осколками рацию. Рядом взорвалась граната. Раненых, что находились в окопчике, жестоко посекло осколками. Крики. Стоны.
Откатившиеся вниз «чехи» после небольшой передышки вновь пошли в атаку. С криками «Аллах Акбар!» полезли по склону, но подорвались на «растяжках», установленных во время короткой передышки капитаном Бакатиным. В рядах противника началась паника. Много убитых. Раненые, которые, вопя, пытались ползти назад.
Укрывшись за стволом упавшего дерева, снайпер Валерка Кирилкин сосредоточенно стрелял по еле различимым ползущим фигуркам. По его исцарапанному лицу лились слезы, которые он поминутно вытирал рукавом.
– Как бы не обошли! Тогда хана! Тогда хана! – твердил он.
– Ни хера у «вахов» не выйдет! – отозвался угрюмый Димка Коротков.
– Почему?
– Склон там обрывистый!
– Ну, что же наши-то молчат? Суки! Знают же, что нас мочат!
– Туман еще, бля, повис! Будь он не ладен!
– Хер, кто полетит в такую непогоду! Гляди, гор совсем не видать!
В ста метрах левее от них к выступу скалы, за которым укрылись трое бойцов, огибая густой кустарник, подбирались четверо боевиков, увешанные гранатометами и выстрелами к ним. Они хотели зайти с тыла. Отчетливо слышалось их тяжелое прерывистое дыхание. Выглянувшего из-за укрытия Игоря Прибылова всего затрясло как в лихорадке. Руки, сжимающие оружие, вспотели, он ежесекундно облизывал пересохшие обветренные губы.
– Тсс! Тихо, парни, – шепнул на ухо ему и Сиянову пулеметчик Пашка Ковальчук и прижался щекой к ложу ПКМа. – Как покажутся, открываем огонь.
Но Прибылов неожиданно для всех вдруг вскочил во весь рост и в упор дал длинную очередь по боевикам. Стреляя, он, весь красный, с выпученными глазами, вопил:
– А-аа! Аа-аа!
И продолжал строчить как сумасшедший, когда боевики уже завалились под его выстрелами.
– Ложись, мудила!! – зло крикнул Пашка, дергая его за ногу. Игорь упал рядом с ним, прерывисто дыша.
– Гады! Гады! Гады-ы! Гады-ы-ы! – причитал он сквозь слезы и вдруг замолк, осознав, что произошло, что его могли только что убить.
Капитан Розанов приготовил «макаров» с последним патроном и, стиснув зубы, с трудом извлек здоровой рукой из внутреннего кармана письма и фотографию, на которой были изображены: Ира, Сережка и пухленькая Настюшка с надутыми губками. Он бережно отложил фото в сторону и развернул последнее письмо. Пробежал глазами милые завитушки родного почерка. Потом медленно порвал все письма и фотографию на мелкие кусочки. Сверху раздался хорошо знакомый противный свист. Все с открытыми ртами вжались в землю. Рядом разорвалась мина. Несколько осколков безжалостно впились в бок потерявшему сознание рядовому Шестопалу, который лежал рядом, остальные пришлись впритирку, изодрав капитану в клочья бушлат на спине и перевязанную левую руку.
Противник усилил атаку со стороны взвода старшего лейтенанта Каретникова. Тот, раненый, продолжал бой. Патроны были уже на исходе. Сержант Таранович сделал попытку добыть боеприпасы, пополз к убитым «духам» за патронами. Не дополз. Замер рядом с боевиками: в него попала снайперская пуля. За патронами устремился Денис Кочетков. Подобрался вплотную к телам двух убитых «духов». Но тут из-за них появилась голова третьего. Десантник, не раздумывая, бросился на него, ударил десантным ножом чеченца в лицо. «Вах», охнув, вцепился в него мертвой хваткой, и они, обнявшись, покатились вниз. Через несколько метров замерли. Кочетков принялся снимать с врага разгрузку с магазинами. Но воспользоваться боеприпасами не успел. По нему открыли яростный огонь снайперы духов.