Мальчишечьи пальцы сжали Алино запястье:
— Тихо!
— Что это?
— Сымай куртку!
Алька повиновалась. Васёк вывернул одёжку, а потом снова напялил на стоявшую столбом москвичку. Бесшумно ступая по траве, мальчик пригнулся, как солдат под бомбёжкой. И увлёк спутницу за собой. Та не сопротивлялась. Но очутившись под сенью леса, выдернула руку и бросилась наутёк. Ветки кустарника били по щекам, цеплялись за плечи. Внезапно чащоба расступилась — показалась гладь реки. Пахнуло сырым деревом и дымком. Послышался шорох — это поторопился убраться кто-то из местной фауны.
Затрещал валежник. На берег вышел запыхавшийся Васёк.
— Лешак, — ответил он на вопросительный Алин взгляд.
— Кто?
— Природная сущность.
— И много их здесь?
— У нас половина деревни фамилию Лешуковы носят, — тоном гида объявил Васёк, — и край наш называется Лешуконье.
Они приблизились к обрыву.
— А это называется щелья, — Васёк снова вошёл в роль гида. — Соломка говорит: ты лечиться приехала.
— И что?
— Соломка говорит: у тебя…как это? Аллергия.
Алька непроизвольно касается бритого черепа.
— Блин, а где мой шлем?
— Видать, в лесу потеряла. Пойдём-глянем. — Но девушка, напуганная рассказами о лешаке, наотрез отказывается.
— А ты какой комп «юзаешь»? — спрашивает Алька на обратном пути.
— Летом Соломка не разрешает пользоваться компьютером.
— Боится, что много «гамить» будешь? — Мальчик лишь передёргивает плечами. — Тогда дай почитать что-нибудь.
— У меня только Гоголь. По программе.
— Но я слышала, что у вас тут библиотеки роскошные…
— Роскошные? Не знаю.
— Значит, лапшу на уши вешали…
— И совсем не вешали. У нас дома есть книги. Только они не простые…
— Дорогие что ли? — навострились Алины ушки.
— Старинные. Папе за них большие деньги обещали.
— Откуда они у вас?
— От деда Михея.
— А он где взял?
— От деда Михея.
— Не включаюсь…
— Дедушку и прадедушку Михеями звали. И отца так зовут.
Когда парочка возвращалась домой, встречные провожали её взглядами: слух о жиличке Беспоповцевых успел распространиться по деревне.
На крыльце нарисовалась Светлана — Соломия. Аля ощутила приступ зависти: волнистые пряди надёжно, как шлем римского воина, облегали голову, а затем, освобождённые от зажима, струились по спине.
— Медведь в деревне объявился. На кладбище вчера видели! — оповестила хозяйка.
— А твой «брателло» про лешака заливал.
— Суеверие.
— Получается, ты, Васёк, меня нарочно…
— Да хватит разоряться-то! — огрызнулся мальчишка.
— А зачем куртку наизнанку вывернул?
— Чтобы ты отвлеклась и не запаниковала.
— Вы меня за дурочку считаете?
И тут выросшая из ниоткуда панама-мухомор без всякого предисловия задорно зачастила:
Исполненная чувства собственного достоинства, гостья без слов удалилась в свои покои. Кошка составила ей компанию. Она тёрлась о ноги и мурлыкала, а девушку привычно потянуло в сон. Без сопротивления она погрузилась в сладостное небытие.
«СМОТРИ СТРАХУ В ЛИЦО!»
На следующее утро от хозяйки не укрылось: жиличка завтракает с аппетитом, да и личико прояснилось. Но от помощи в мытье чашек Светлана-Соломия отнекалась: чужим не позволялось прикасаться к посуде. Более того, тарелки и столовые приборы, из которых постоялица ела, хранились отдельно. Впрочем, это обстоятельство меньше всего волновало Алю, которой не терпелось снова увидеть гостя отца Авеля.
Белёсое солнце катится по небу и поджигает окна изб. Погода располагает к длительным вылазкам на природу. Но первым делом следует найти потерянный во время бегства от «лешака» шлем. Светлана-Соломия вызывается помочь. А может, радеет за безопасность квартирантки. И недаром. На кладбище они натыкаются на сплющенные и надкусанные конфеты.
— Топтыгин поработал! — констатирует Светлана-Соломия и предостерегает: — Главное, не проявлять агрессии. И не бежать! У зверя может включиться инстинкт преследования.