Стебель оказался древком стрелы. Наконечник был воткнут в мягкую сырую землю, а за бутон Гурни принял оперение на зазубренном хвосте – три половинки пера, полыхавшие алым в косых лучах вечернего солнца.
Гурни в недоумении уставился на стрелу. Это Мадлен ее сюда воткнула? Тогда где она ее взяла? Это какая-то метка? Перья казались новыми, непотрепанными, под снегом они явно не зимовали. А если не Мадлен воткнула стрелу, то кто? Может ли быть такое, что ее вообще не втыкали, а действительно пустили из лука? Но чтобы вот так попасть в землю, почти что под прямым углом, стрелять надо было вертикально вверх. Когда? Зачем? Кто? Откуда?
Гурни ступил на невысокую клумбу, ухватил стрелу у земли и не спеша вытащил. Он обнаружил острый четырехгранный наконечник – такой стрелой хороший охотник с мощным луком продырявил бы оленя. Рассматривая смертоносный снаряд, Гурни думал о немыслимом совпадении: в один день найти два образца холодного оружия, и оба – повод для недоумения и тревоги.
Возможно, конечно, Мадлен все легко объяснит. Он отнес стрелу на кухню и тщательно вымыл под краном в раковине. Наконечник оказался из углеродистой стали и острый – хоть брейся. Тут Гурни вновь вспомнил о ноже в подвале у Ким, а следом и о том, что забыл в машине ее папку. Он аккуратно положил стрелу на сосновый буфет и пошел обратно, через небольшой коридор и прихожую.
Открывая боковую дверь, он столкнулся с Мадлен, одетую во все цвета радуги: розовые спортивные штаны, сиреневая флиска и оранжевая бейсболка. Вид у нее был усталый, но довольный, она слегка запыхалась, как после прогулки по холмам. Гурни посторонился и пропустил жену.
Она улыбнулась.
– Така-а-я красота! Видел, какой удивительный свет на склоне? И почки розовеют.
– Какие почки?
– Ты не видел? Пошли скорей.
Она взяла его за руку и потащила на улицу, радостно показывая на деревья за дальним пастбищем.
– Это такое чудо ранней весной – эта розоватость на кленах.
Гурни понимал, о чем речь, но не готов был разделить счастье Мадлен. Налет краски на серо-буром склоне пробудил в нем давнее воспоминание, от которого его замутило: серо-бурая вода в канаве у заброшенной подсобной дороги за аэропортом Ла Гуардия, зловонная муть чуть подкрашена красным. Виной тому было изрешеченное тело в мелкой воде.
Мадлен обеспокоенно взглянула на него.
– Все в порядке?
– Просто устал.
– Кофе хочешь?
– Нет, – прямо-таки отрезал он, сам не зная почему.
– Пошли в дом, – сказала Мадлен, сняла флиску и кепку и повесила их в прихожей.
Гурни прошел за ней на кухню. Жена подошла к раковине и повернула кран.
– Как ты съездил в Сиракьюс?
Гурни снова вспомнил, что эта чертова папка все еще в машине.
– Я тебя не слышу, вода шумит, – сказал он.
Так значит… что? Он три раза забыл про папку? Три раза за десять минут? Боже.
Мадлен наполнила стакан и выключила воду.
– Я говорю, как съездил в Сиракьюс?
Он вздохнул.
– Странно съездил. Довольно унылый город. Погоди. Я на минуту, потом расскажу.
На этот раз он дошел до машины и принес-таки папку.
Мадлен была озадачена.
– А я слышала, там очень милые старые райончики. Может, не с той стороны, где ты был?
– И да, и нет. Милые старые райончики вперемежку с ужасными.
Она посмотрела на папку у него в руке.
– Это проект Ким?
– Что? А, да.
Он огляделся, думая, куда бы положить папку, – и увидел стрелу, которую оставил на буфете.
– Ты про это вот что-нибудь знаешь?
– Что? – Она подошла поближе и внимательно посмотрела на стрелу, но не коснулась ее. – Это та штука, которую я видела на улице?
– Когда ты ее видела?
– Не знаю. Когда уходила гулять. Может, с час назад.
– И ты не знаешь, откуда она взялась?
– Знаю только, что она торчала в клумбе. Думала, это ты ее туда воткнул.
Повисло долгое молчание. Гурни уставился на стрелу, Мадлен уставилась на Гурни.
– Думаешь, здесь кто-то охотится? – спросила она, прищурившись.
– Для охоты сейчас не сезон.
– Может, кто-то выпил и решил, что сезон.
– Как мило.
Мадлен снова взглянула на стрелу и пожала плечами.
– Ты какой-то замученный. Давай-ка посидим, – она указала на стол у французских дверей. – Расскажи мне, как прошел день.
Он рассказал обо всем, упомянул, что Ким попросила ее сопровождать, и посмотрел на Мадлен – как она отреагирует. Но она не стала ничего комментировать и просто сменила тему.
– У меня тоже был тяжелый денек.