— Ты руками копай, так легче будет, — от хриплого голоса позади я чуть Богу душу не отдал.
= 2 =
«Меня посещало странное ощущение, что в его глазах я видел саму тьму. Но она была слишком привлекательной, чтобы думать о чём-то плохом».
— Ты ещё кто такой?! — подорвался я на ноги, подсвечивая фонариком на мужчину.
— Я живу здесь неподалеку, буквально в нескольких метрах, — он плотоядно улыбнулся, а меня не покидало ощущение, что передо мной нечто ужасное и страшное.
— Вы не похожи на лесника.
Если я правильно разглядел и мне не показалось, то он выглядел как обычный мужик, с лёгкой щетиной. Весь в чёрном. В накидке с капюшоном. И от него фонило ужасом. Мне на секунду показалось, что я услышал истошный вопль где-то в глубине леса. Крик… от которого волосы зашевелились на затылке.
— Его нужно предать земле, парень, — сухо сказал мужчина.
Меня трясло так сильно, что я уже не понимал от страха или от холода. Пальцы покалывало и сводило болью, и даже дыхание уже не согревало окоченевшие ладони.
— Не копается, — шмыгнул носом и обхватил себя руками, мышцы ныли от работы лопатой.
— Я же тебе говорю, дуралей, — процедил сквозь зубы мужчина, — руками надо копать!
— Руками?! — вскрикнул я от удивления.
— Попробуй, — он дёрнул уголками губ и снова стал жутко серьёзным.
Я рухнул на колени и попробовал пальцами поглубже увязнуть в землю, которая по ощущениям напоминала глину. Земля была как пластилин. И тут я вообще охренел. Она была ледяная, но мягкая. Я как будто мешал руками крошку льда из морозилки. И не мог понять, почему лопатой я как будто долбил лёд, а руками словно месил тесто. Благо, руки были в перчатках, и я ускорился, чтобы хоть немного согреться. Но холод не покидал душу. А наоборот, покрывал внутренности толстой коркой льда.
— Вот видишь, а ты не верил, — раздался сиплый голос позади. — Копай быстрее.
Я напрочь забыл о присутствии кого-то за спиной — слишком увлечённо рыл. Руки уже не просто ныли, их сводило от агонии, холода и такой сильной боли, как будто я сломанными руками упорно пытался откопать что-то. Слёзы лились из глаз, капая прямиком на землю, делая её мягче, как мне казалось.
— Ты себе могилу копаешь? — от грубой усмешки я замер.
Подсветил землю и увидел, как погряз в земле, а длина ямы и впрямь подходила под человеческий рост. Когда я обхватил руками Чёртика, громко шмыгнул носом из-за того, что его тело уже успело окоченеть. И я словно двигал ледышку.
— Живее, ему холодно, болван! — рявкнул мужчина, и я почувствовал, как его обжигающая ладонь легла мне на плечо. Я почувствовал жар даже через куртку.
Уложив пса в яму, начал активно закапывать, задыхаясь и трясясь от холода. И как только появился аккуратный холмик, я смог вдохнуть полной грудью. А на мои плечи легло что-то тёплое поверх куртки, которая не грела от слова «совсем».
— Кутайся, рано ещё умирать, — холодно сказал мужчина, похлопав меня по плечу. — Явно не так.
Я плюхнулся на задницу и вытянул затёкшие ноги вперёд. Накидка была тёплая, как будто мне шубу положили на плечи. Меня даже трясти перестало.
— Пошли, напою тебя чаем, — как ни в чём не бывало буркнул мужчина, и я снова почувствовал внутренний холод. — Чёртик, должен отдохнуть.
— Откуда вы… — пробормотал и с трудом поднялся на ноги.
Только больной на всю голову пойдёт со странным мужиком по лесу ночью к нему домой. Чай пить. Кажется, я заведомо уже похоронил себя рядом с псом. Но шариться по темноте в лесу в таком холоде — перспектива ещё хуже.
— Ты сам назвал по кличке пса, когда копал. Бормотал, точнее, — хмыкнул мужчина.
Мог поклясться, что молчал, пока закапывал. Но я так устал, продрог и не имел понятия, куда идти, что решил просто плестись следом.
Забрал с собой лопату и перчатки. Еле переступал ледяными ногами по земле, и чем глубже мы шли в лес, тем холоднее становилось. Ноги как будто утопали в трясине. И вечный шорох позади пугал до чёртиков и мурашек по телу.
— Ну и холодина, — стуча зубами, пробормотал я.
— Здесь живых не любят, Миша, — словно прошипел мужчина, но моё имя слишком ласково прозвучало из его уст.
— Я же не говорил… — но я не договорил, потому что замер от ужаса.
Покрутив головой, трясущимися руками вытащил телефон и включил фонарик. От увиденных крестов, могильных плит и памятников мой желудок рухнул прямо на ледяную землю.
Здесь определённо пахло смертью. Воняло гнилью, сыростью, и жутко пахло помоями. И… корицей. Жуткая вонь.