Но вместо того, чтобы сопоставлять, пытаться понять логику преступника, искать скрытые интересы, Иван мог думать лишь о том, как высокородная графиня Орлова, потенциальная и весьма вероятная убийца собственного мужа, спала на его плече в пролетке… И что самое скверное, в этот момент ему было абсолютно все равно, убивала она на самом деле или нет…
Александра же после ухода Чемесова в гостиную так и не вернулась. То есть она было пошла туда, но еще из коридора услышала возмущенный голос генеральши Коноплевой.
— Какой ужас, Игорь Викентьевич, что вы после всех этих неприятностей вынуждены общаться с подобными типами! Но Александра Павловна! Пригласить полицейского к чаю! Эта его ужасная повязка на глазу! Разбитые руки! Он только что дрался! В каком-нибудь грязном притоне бил по лицам немытых бандитов, а потом имел наглость войти в приличный дом! Я чуть не умерла от страха, когда увидела его. Такой огромный, дикий… Ужасно! Просто ужасно!
Александра не стала слушать, что ответит ей Игорь Викентьевич, а развернулась и пошла наверх, в свою спальню. Она уже переоделась ко сну и, сидя перед зеркалом, расчесывала шелковистые мягко вьющиеся волосы, когда в дверь постучали. Графиня удивилась. В это время к ней могла прийти только нянюшка, но та не стучала, а просто мышкой проскальзывала в комнату, как привыкла делать это, когда Сашенька была еще ребенком. Вдруг сердце ухнуло и забилось где-то в горле. Неужели опять что-нибудь случилось?
— Войдите, — крикнула она, и сама не узнала свой голос — так тонко и испуганно он прозвучал.
Вошел Игорь Викентьевич, и Александра, окончательно перепугавшись, поднялась ему навстречу.
— Что-нибудь… Что-нибудь с Мишей? Или…
Она не договорила и даже не додумала. Это была даже не мысль, а какой-то порыв души, сердца. Увидев ее явный испуг, который графиня, тем не менее, пыталась замаскировать своей привычной холодной сдержанностью, Орлов стремительно шагнул к ней и обнял.
— О Боже! Я не хотел испугать вас, Сашенька. Просто я только сейчас смог избавиться от этой болтливой дуры, а мне необходимо было поговорить с вами.
— О чем? — Александра отстранилась и, внезапно смутившись, стянула у горла тонкий шелковый халат.
Орлов стоял перед ней, нервно сжимая и разжимая кулаки.
— Александра! Сашенька! Я знаю, что это прозвучит дико, безумно, но… выходите за меня замуж!
— Что? — с запинкой, не веря услышанному, прошептала молодая женщина.
— Ах, Саша! Я сдерживал себя, сколько мог! С первого дня, с первой минуты, как увидел вас… Но этот ужас, произошедший с Михаилом… Вам нужна защита! И клянусь Богом, я дам вам ее! Я знаю, Василий… В общем со мной вы сможете узнать, что такое счастье, нежность…
Игорь Викентьевич вновь обнял ее и, покрывая жаркими поцелуями лицо, шею, зарываясь руками в тяжелую волну пшеничных волос, шептал уже совершенно невнятно и страстно:
— Я люблю вас! Полюбил сразу! Словно молния ударила… Не могу… Не властен над этим… Видит Бог, я боролся…
Александра словно оцепенела.
— О Боже, Игорь Викентьевич… Я… Я не могу… Не надо… Я вообще больше никогда не выйду замуж!
— Но почему? — руки Орлова беспорядочно шарили по ее телу.
Он придвигался к ней все ближе, заставляя отступать вновь и вновь.
— Я не смогу составить счастье ни одному мужчине. Я холодна и… и бесплодна, — последнее слово далось ей с особенным трудом, но она справилась.
А в ответ… В ответ лишь услышала густой смех, и опять была вынуждена отступить. Еще шаг, и она упрется в кровать!
— Я знаю, что у вас с Василием не было детей, но это ничего не значит. Быть может, дело не в вас, и виноват он? А уж от меня, Сашенька, беременели гораздо чаще, чем мне того хотелось бы.
Сытые, самодовольные нотки в его голосе вдруг ранили чувствительную душу молодой женщины, и это вернуло ей утраченное самообладание. Она решительно уперлась Орлову в грудь и подняла голову, судорожно подыскивая слова.
— Господи! Что это мы? Ведь прошло чуть больше трех месяцев с тех пор как…