Он лежал на животе, обхватив руками смятую подушку. Лицо было по-детски безмятежно. Желтоватый свет лампы бликами ложился на гладкую матовую кожу его плеч… Он спал без рубашки! Внезапно Чемесов заворочался во сне и что-то забормотал. Мышцы на его широкой спине и руках напряглись тугими жгутами, потом вновь расслабились…
Александра, словно проснувшись, резко выдохнула и опрометью выскочила в коридор, едва не налетев при этом на неторопливо шедшую куда-то служанку.
— Наташенька, пожалуйста, разбудите Ивана Димитриевича! А то мне как-то неловко…
Улыбнувшись с хитроватым пониманием, девушка толкнула дверь и скрылась за ней.
Чемесов спустился вниз, мучимый стыдом и жуткой головной болью. Одеваясь, он пытался понять, что же донимает его больше, но так и не сумел. К тому же куда-то подевалась одна запонка, а другую пару он с собой не брал, потому что честно не собирался задерживаться в Воронеже дольше чем на день… И на тебе! Сегодняшнее утро после того, как он сел за стол в крестьянском доме, ухнуло, словно в колодец. В голове был слышен лишь далекий плеск — слабый отзвук событий. Такое случилось с ним впервые и надо же, чтобы именно сейчас! На глазах у Александры! В гостях у Николая Орлова…
В гостиной была только Александра Павловна. Хозяин, как обычно, отсиживался в своем кабинете. Смущенно посматривая на какую-то скованную и отстраненную графиню («Боже! Ну что я еще-то натворил? Болван! Думаешь, ей было приятно то, что ты надрался как свинья? Тебе нужны еще какие-то причины для ее холодности?»), Чемесов подошел, чтобы поцеловать ей руку и неловко начал извиняться за свое отвратительное пьянство, но она не дослушала его. Порывисто поднявшись, она отошла к окну и заговорила сама:
— Иван Димитриевич, вы должны объясниться!
— В чем? — холодея, выговорил Иван.
— Когда мы возвращались домой, вы сказали… — Александра повернулась к нему и, стискивая руки, продолжила. — Откуда вы взяли, что я выхожу замуж за Игоря Викентьевича?
Чемесову стало жарко. Проболтался! Известно — что у трезвого на уме, то у пьяного на языке. А ведь он дал себе зарок ни словом, ни взглядом не дать ей понять, что он знает…
— Я… Прошу прощения, Александра Павловна. Наверно, вы хотели сохранить это в тайне, пока не кончится траур…
Александра затрясла головой и выставила перед собой узкие ладони, словно отталкивая от себя эти лишние слова.
— Я хочу знать, — с ударением на каждом слове произнесла она, — кто вам сказал это?
— У меня был Игорь Викентьевич…
— Так это он?!
— Мне очень неловко, Александра Павловна. Я не должен был…
— Вы все не о том, Иван Димитриевич! — опять перебила его графиня. — Я лишь пытаюсь разобраться. Прошу вас, повторите, что именно он вам сказал!
Запинаясь, Чемесов пересказал ей свой разговор с Орловым.
— Зачем он это сделал? — Александра всплеснула руками.
— Должно быть, хотел оградить вас от лишних волнений…
Графиня сжала тонкими пальцами виски.
— Вы никак не поймете, Иван Димитриевич! Он солгал вам! Я не давала согласия на брак с ним! Да, Игорь Викентьевич делал мне предложение, но я лишь обещала подумать…
— Что?! — переспросил Иван, чувствуя, что его захлестывает совершенно идиотский восторг, от которого хотелось запрыгать, повизгивая по-поросячьи.
Он едва сдержал нервный смех, представив себя в подобной роли.
«Дурак ты дурак, — выругал он себя, пытаясь не поддаться вновь бессмысленным надеждам. — Ну и что, что она отказала Орлову? Ты-то, пьяница, здесь при чем?»
Он понурился, задумавшись и не замечая, что автоматически массирует левый висок, тянувший занудной непрекращающейся болью.
— Болит? — участливо спросила Александра.
— У нас в деревне это называется «с бодуна», Александра Павловна, — хитренько подмигивая, пояснил появившийся на пороге гостиной Николай Орлов.
— Терзай, терзай… — Чемесов тряхнул головой, отбрасывая со лба непокорные волосы, и тут же сморщился.
— Можно я все-таки полечу вас, Иван Димитриевич?
— Право, не стоит. Прошлый раз вы выглядели после этого такой измученной… У меня есть обезболивающее.
— Опий?
— Да.
— Он вреден! Я это знаю совершенно точно!
— О чем это вы? — Николай недоуменно вздернул брови.
Чемесов бросил на Александру вопросительный взгляд, и она кивнула, разрешая ответить.