— А посему я хотел бы все-таки узнать, в связи с чем все это происходит?
Чемесов устало помассировал левый висок.
— Хорошо. Тяжело ранен Олег Иевлев, следователь, который…
— И это дает вам право заключить, что в этом повинен кто-то из нас?
— Есть и еще кое-какие факты, сударь, которые у меня нет ни желания, ни права обсуждать с вами.
В дверь кабинета заглянул Кошкарев. Он был явно взволнован.
— Прошу вас, Игорь Викентьевич, вернитесь в гостиную. Сейчас нет времени на никому не нужное выяснение отношений.
Орлов высокомерно вскинул голову, развернулся и вышел.
— Что, дядя Женя?
— У Коноплевой нашли спрятанные за поленницей совершенно новое светлое пальто и шапку-пирожок из бобра. Парилина уже взяли под стражу. Что с ним делать дальше?
— Посмотрим.
— Не слышу энтузиазма в твоем голосе, Ванюша.
— Что-то мешает мне поверить в его вину. Уж больно все просто и, главное, глупо. А наш голубчик совсем не прост и уж точно не глуп. Если уж избавляться от улик, то не таким же идиотским способом!
— М-да…
— Для меня в этой находке очевидно лишь одно — злодей тут. Мы видим его, быть может, даже ежедневно. И он, в свою очередь, знает о каждом нашем шаге. И будь я проклят, если не вычислю его. Осталось совсем немного. Я чувствую это. Ладно, пойдем пока что к Коноплевой.
Иван подхватил пальто и поспешно вышел. Кошкарев последовал за ним. Все еще увлеченные разговором они не заметили, что за тяжелыми бархатными портьерами, скрывавшими вход в только что покинутую ими комнату, притаился человек…
Когда Чемесов вошел в ярко освещенный особняк вдовствующей генеральши, все его обитатели тоже сидели в гостиной. Марья Ивановна за праведным гневом явно прятала испуг. Татьяна Аркадьевна плакала, прижимая к глазам платочек. Сам Парилин выглядел абсолютно растерянным, всклокоченным, ошарашенным, и Иван подумал, что все это кажется очень естественным и правдивым.
— Господин Чемесов! — он попытался подняться с дивана, на котором сидел, но два дюжих полицейских, стоявших по бокам от него, помешали этому, почти синхронно положив руки на его плечи. — Господин Чемесов! Это какое-то нелепое, совершенно дикое недоразумение! Эти вещи, которые мне предъявили — не мои! Таня вам скажет то же самое.
— Боюсь, этого будет недостаточно. Я должен провести детальную проверку, а пока… Поймите меня правильно, я вынужден арестовать вас, Илья Аркадьевич.
Чемесов кивнул тем двоим, что охраняли Парилина. Они ловко подхватили обмякшего мужчину под руки и вывели прочь, туда, где его уже ждала полицейская карета. Чемесов двинулся следом. Он не хотел допрашивать Парилина в присутствии его семьи. Однако успел дойти только до порога — Татьяна Аркадьевна, внезапно вскочив на ноги, окликнула его.
— Иван Димитриевич, я должна вам сообщить нечто важное.
— Таня! — испуганно вскричала генеральша.
— Если это будет необходимо для спасения Ильи, я расскажу все, мадам. И потом, мне кажется, в любом случае это давно следовало сделать.
— В том случае, если вы хотите дать официальные показания, Татьяна Аркадьевна, вам лучше проехать со мной в управление.
— Я готова. А брат… Он тоже будет там?
— Да. По крайней мере, пока я его не допрошу…
Девушка прикусила губу, кивнула и решительно пошла вслед за Чемесовым в прихожую. Он помог ей одеться и проводил до экипажа. Дорогой они молчали. Лишь в кабинете, когда дежурный стенографист уже занял свое место в углу за специальным столиком, Татьяна Аркадьевна, комкая в руках уже совершенно мокрый платочек, заговорила.
— Я глубоко убеждена, что случившееся с нами как-то связано с убийством графа Василия Орлова.
Чемесов вздрогнул от неожиданности.
— Почему вы так считаете, Татьяна Аркадьевна. Ведь, если я правильно понял, вас и в Москве-то не было, когда оно произошло. Или?..
Девушка подняла на сыщика полные слез глаза.
— Мы были в Москве. А вот Рязани как раз и в глаза не видели никогда в жизни. Это так называемая ложь во благо. Так называла ее Марья Ивановна.
— Но зачем? — Иван удивлялся все больше.
— С этим связана очень важная для нее тайна. Вы можете обещать мне, что без особой на то необходимости она не получит огласки?