— Ах, Сашенька, как же вы перепугали всех нас! Чего мы с Мишей только не передумали! Ушли, ничего не сказав, а потом и вовсе исчезли! Вся московская полиция уже сбилась с ног, разыскивая вас.
Ей показалось, или в его голосе действительно прозвучала издевка?
— Вы можете прямо сейчас увезти меня домой?
— Я немедленно пошлю того парня, что привел меня сюда, за вашей каретой, Сашенька, — проговорил Орлов, присаживаясь на край кровати.
Глаза мужчины, жадно ощупывавшие ее обнаженные плечи и едва скрытую полупрозрачным батистом грудь, напомнили Александре о том, что она совершенно не одета. Графиня обхватила себя руками, но Орлов, схватив ее запястья, с силой развел их в стороны и прижал к стеганному одеялу.
— Вы прекрасны, Сашенька. Я отдаю себе отчет, что мое желание обладать вами выходит за рамки приличий, но ничего не могу с собой поделать. Вы должны стать моей, иначе я просто сойду с ума!
— Я говорила, что не могу лгать вам, Игорь Викентьевич, — чувствуя себя несчастной, усталой и опустошенной проговорила Александра и попробовала высвободить свои руки, но Орлов не отпустил.
— Моей любви хватит на двоих! И потом, вы не юная романтическая глупышка, чтобы не понимать, что страсть возможна и без любви. Со мной вы познаете вершины наслаждения. У плоти свой язык, и она шепчет мне, что мы созданы друг для друга. И потом… Разве вы не хотели бы все же попытаться забеременеть, родить ребенка?
«Не от вас!» — внезапно пронеслось в голове у графини, но она промолчала, не желая лишний раз обижать человека, которому и так отказывала, и лишь качнула головой…
— Я почему-то так и думал, дорогая, — Орлов вдруг весело рассмеялся. — Но, согласитесь, попробовать еще раз имело смысл. Чем черт не шутит? Ну что ж, так даже легче. Теперь можно перейти прямо к делу!
Александра с ужасом смотрела на мгновенно переменившееся лицо Игоря Викентьевича. Куда подевались страсть, скорбь и робкая надежда? Теперь перед ней сидел не отвергнутый влюбленный, а самоуверенный негодяй, чье теперешнее веселье было откровенным и циничным. Маски были сброшены.
— Это ведь по вашему приказу меня держали здесь все это время?
— Совершенно справедливо.
— Что вы хотите от меня?
— Я уже имел честь сообщить вам об этом и даже постарался облечь свои желания в приятную для любой женщины форму.
— Вам нужно мое тело? — изумилась Александра.
Орлов снова расхохотался.
— Не стану спорить, оно окажется более чем приятным приложением к главному. Мне нужна ваша подпись в брачном свидетельстве, дорогая. И, соответственно, право распоряжаться вашими деньгами.
— Деньги? Но у меня ничего нет!
— Зато есть у брата вашего покойного супруга.
— Но как…
— Святая простота! Так вы ничего не знали? Очкарик завещал все вам, милейшая графинечка!
«Очкарик! Он назвал его очкариком! Откуда он может это знать, если не… Не смей пугаться!»
— Вы ничего не получите, сударь, потому что я не выйду за вас замуж, даже если вы будете пытать меня!
— Физическая боль вам привычна, не так ли? Плетка… Он привязывал вас, когда вы противились ему в постели? В этом, несомненно, что-то есть. Никогда не пробовал, но если вас это возбуждает, дорогая, нет ничего проще…
Александра дернулась, испытывая непреодолимое желание ударить по этому самодовольному ухмыляющемуся лицу, но ее руки по-прежнему были крепко прижаты к постели. Боже! Сколько времени враг был рядом, на глазах, и никто ничего не заподозрил! Зато теперь она знала его в лицо. А бороться она привыкла!
— В вас пропадает истинный талант, Игорь Викентьевич! Какие актерские способности! Вы могли бы блистать на сцене любого, самого знаменитого театра.
— Одно время я всерьез подумывал об этом, Сашенька, но есть одна закавыка — слишком мало платят, а я не привык отказывать себе в мелочах.
— Придется привыкать. Я не выйду за вас! А Иван Димитриевич не оставит вас в покое, пока не узнает…
— Вы выйдете за меня замуж! В противном случае этот одноглазый мужлан действительно кое-что узнает. Вы не догадываетесь? Нет? А вдруг кто-то шепнет ему на ушко, что граф Василий Станиславович Орлов отправился на тот свет не без помощи юного Мишеньки, вашего нежно любимого братца?
— Вы… Вы не можете этого знать… Вас не было в Москве…
— Зато это очень хорошо знает некто, писавший ему анонимки. Такие вещи нужно уничтожать, дорогая, а не хранить в незапертом ящике.
— Вы негодяй!