— М-да… Всё-таки быть царевной не так уж и плохо, — философски признала Серафима, лениво опираясь на доски обшивки кормы, источающие еще чудный лесной аромат хвойной смолы.
Иванушка стоял рядом, обнимая супружницу одной рукой, а в другой держа раскрытое на начале подарочное издание "Нравов и обычаев народов севера Лесогорья" — подарок лично от воеводы Николая Фомича.
Сенька перевела взгляд с медленно удаляющегося города цвета индиго, окутанного как вуалью васильковой утренней дымкой, на Адалета, сосредоточено вычисляющего что-то в новом толстом блокноте новым толстым карандашом, и продолжила, усмехаясь собственной мысли:
— Забавно почувствовать себя в роли золотой рыбки: "Будет тебе, маг-хранитель, новое корыто"…
---------------------------------------------------------
1 — Или чересчур нервных.
2 — Каждому свое.
---------------------------------------------------------
Ближе к вечеру выданная путешественникам ладья под бдительным названием "Стерегущая" резко изменила курс.
Пассажиры, скрываясь от вездесущего ледяного ветра, сгрудились в теплую кучку под натянутой палаткой у мачты промасленной мешковины.
Сенька грызла черный сухарь. Иванушка читал. Масдай дремал, посапывая. Адалет, стиснув зубы и посох, страдал от морской болезни, а заодно и от хруста сухаря, шелеста страниц, случайных всхрапов, скрипа весел в уключинах, плеска волн и всего, что расстроенные его пять чувств до тошноты дотошно доносили разнервничавшейся нервной системе волшебника. К концу дня бедный адепт магических искусств окончательно потерял надежду оказаться на твердом клочке земли не только при жизни, но и после своей бесславной кончины среди враждебной пожилым сухопутным чародеям морской стихии. Он, сутулясь, сидел под тентом с закрытыми очами, прижавшись спиной к мачте, и тихонько стонал в такт поигрывающим ладьей волнам.
— А я думала, у волшебников есть средства на все случаи жизни, — сочувственно косясь на расклеившегося мага-хранителя, шепнула супругу царевна.
Адалет перестал стонать и повернул в сторону смущенно закашлявшейся Сеньки голову, не открывая глаз.
— С-с-с-с… Ага, точно… С-серафима… Это всё равно, что заявить… будто любой ремесленник… умеет и подковать кобылу… и сшить сарафан… и алмаз отшлифовать… Профанация!!!.. Каждый великий чародей… — Адалет неуловимым изменением тона дал недвусмысленно понять, кого конкретно он имеет в виду, — специализируется в областях магии… наиболее близких ему… по духу… и работает в этом направлении… всю жизнь… Есть лекари… есть исследователи… есть строители воздушных замков… заводчики коньков-горбунков… ладшафтные дизайнеры прудов для лягушек-царевен… есть производители утилитарных артефактов… самонакрывающихся столов с подогревом… сапог с антигравитационными набойками… печей с паровым двигателем… прочей ерунды…
Волшебник замолк. Но чутье подсказывало царевне, что это была театральная пауза, требующая от слушателей вполне определенного заполнения.
— А ты кто? — уважила страждущего тверди земной и земных же почестей оккультиста она.
— Я — боевой маг, — гордо выдохнул старичок и тут же болезненно ойкнул и прикрыл рот ладошкой — ладья дала неожиданный крен и подскочила на крутой волне.
— Мы тонем?.. — слабо простонал он. — Наконец-то…
Но лукоморцы не успели ответить или высказать свои предположения: под тент заглянул и почтительно обратился к дочери своего монарха капитан "Стерегущей" Антип Соленый.
— Мы изменили курс. Переночуем на Торговом острове, ваше высочество… ваши высочества… ваше премудрие тоже… А с утречкА продолжим путь.
— На… острове?.. — приоткрыл глаза, оживился и ожил чародей при звуке волшебного сухопутного слова, даже пропустив бывшее бы еще день назад непростительным "тоже".
— Торговый? — заинтересовался названием ближайшего клочка суши Иванушка и с любопытством взглянул на капитана. — Там идет торговля?
— Торговля? — не понял поначалу вопроса мужа лесогорской царевны Антип. — Какая торго… А-а, торговля!.. Нет, конечно не идет. Ушла вся. Но старые люди бают, будто давным-давно три-четыре раза в год на этом острове собирались купцы сесландские, наши, отряжские, лукоморские и прочие, какие хотели, и обменивались товарами, новостями — всем, что находило спрос.
— Даже отряжские? — не поверил ушам царевич.
— Ну, да. И они, видать, когда-то людьми были. Если старикам верить, — криво усмехнулся Антип.
— А сейчас почему же?..
Капитан презрительно пожал плечами.
— Сейчас, я так мозгую, отряги порешили, что они самые умные, потому что зачем платить, если можно отобрать. Ненавижу стервятников…