Но, не успела царевна окончательно решить, начать ли ей жалеть себя, или сердиться на мужа, как дверь, тихо скрипнув, отворилась, и в опочивальню, словно одомашненное солнышко, с букетом зажженных ламп в руках вошла рыжеволосая горничная Дуньша в желтом сарафане.
— Ох, звиняйте, вашвысочество, припозднилась!.. — с виновато-расстроенным видом круглолицая девушка торопливо начала расставлять лампы по местам: две, как всегда, на стол, по одной на прикроватные тумбочки, у зеркала две, а остальные — куда фантазия подскажет. — Я ж светильники ваши чистить забирала, всё вовремя управилась, потом каменным маслом их заправлять пошла, а запасы кончились, так пока Артемка сбегал на склад, пока из бочки его накачали… А вечер уж тут как тут… Подушки дозвольте поправить, ваше высочество…
— Да ладно, ставь, ставь, сама я… — буркнула Сенька, приподнялась на одном локте и попыталась другой рукой нащупать и взбить придавленную спиной и сплющенную, как камбала китом, подушку.
— Нет уж, вашвысочество, мне дозвольте, — расселила светильники по местам и кинулась на помощь заботливая горничная. — Вы болестуете, вам покой нужен, и удобство.
— И хорошее питание, — ни на что не намекая, глядя чистым бесхитростным взором в потолок, расширила список потребностей больного человека царевна.
— Малашка с кухонными девушками сейчас вечерять вам принесут, — услужливо сообщила Дуньша и атаковала подушки с таким рвением, словно имела против них что-то личное. — Вы ж сами сказали… чтобы раньше десяти не подавали… потому что после вашего отвара простудного… вечернего… два часа пройти должно…
— Ну, сказала… но могли бы в кои-то веки и ослушаться… — Серафима блаженно откинулась на пышные, как облака, подушки и прикрыла глаза. — Спасибо.
— С нашим удовольствием, — с готовностью отозвалась девушка.
— Слушай, Дунь, — пришла в голову царевне мысль. — Тебе Иван мой нигде не попадался?
— Иван-царевич?.. — застыла в глубокомысленом созерцании прошедшего дня Дуньша. — Попадались, конечно… Сегодня утром я их в калидоре на первом этаже видала, с батюшкой евойным оне разговаривали… Потом в обед — с кучей книжек в руках, в бильбиотеку шли, не иначе…
— Нет, после обеда, я имею в виду.
— После обеда?..
Медитация повторилась.
— После обеда не видала, — пришла к выводу и с сожалением покачала головой девушка.
— Ну, ладно, спасибо тебе, ступай, отдыхай, — отпустила горничную Сенька, заслышав за дверями приближение обещанной и долгожданной процессии из кухни.
Вдогонку она хотела было крикнуть, что ежели встретит Дуньша младшего царевича, то может намекнуть, что одна дама уже замучалась его ждать, но потом решила, что дама эта ему самостоятельно всё расскажет при личной встрече, гораздо более содержательно, чем могла бы это сделать почтительная горничная, и сосредоточила внимание на осторожно вплывавшем в комнату караване поварят, груженых подносами, накрытыми серебряными колпаками.
После ужина Серафима пришла к выводу, что жизнь стала налаживаться и, если бы не одно «но», даже была бы опасно близка к почти полному совершенству…
Но это единственное недостающее «но» появляться в родных покоях упорно не желало.
И Сенька, снова отложив книжку, принялась недовольно гадать, куда мог ее любимый на ночь глядя так надежно потеряться.
Засиделся в библиотеке?
На семейном военно-политическом совете?
Уехал к князю Грановитому играть в шахматы?
Подал на развод?
Не смешно.
Время, судя по цвету неба, вернее, по полному его уже отсутствию, не меньше десяти, а милого супруга — ни в одном глазу.
Может, что-то случилось?
Что никто не удосужился рассказать ей?
Царевна нахмурилась и села в кровати.
Интересно, если сейчас она оденется и отправится на поиски бесследно пропавшего четыре часа назад мужа, это будет выглядеть глупо или очень глупо?
Она представила, как ходит по дворцу, заглядывая во все палаты, комнаты, горницы и каморки, расталкивая и расспрашивая недоумевающий сонный народ, не видали ли они Ивана, а где-то вслед за ней, встревоженный и озадаченный, ходит Иван и повторно расталкивает и расспрашивает тех же самых людей, не проходила ли здесь его исчезнувшая таинственным образом на ночь глядя прямо из покоев жена… и снова спряталась под одеяло.
В конце концов, ее муж — взрослый человек… и вполне может пропадать по четыре часа подряд без объяснения причин… по крайней мере, он так думает… и будет еще думать ровно столько, пока не вернется назад… Да и, если разобраться, что с ним… нет, скажем так, что даже с ним может случиться в родном дворце среди бела дня… сера вечера… черной ночи… когда кругом полно всяких бояр, придворных, прислуги, стражи и разных прочих приживалок, которые только и ждут хоть какого-нибудь чиха от царской семьи, чтобы наперебой сказать «будьте здоровы» или вытереть им нос?.. Да если даже он и задержался у Граненыча, что с того… Кажется, такое обилие внимания к моей нездоровой персоне дурно отразилось на характере… Если в течение десяти минут вокруг меня никто не суетится, не пытается накормить, измерить температуру или поправить подушки, я чувствую себя покинутой… Кошмар… Я становлюсь мнительной, как эта… жена Василия… Елена Прекрасная…