— А я думала, у волшебников есть средства на все случаи жизни, — сочувственно косясь на расклеившегося мага-хранителя, шепнула супругу царевна.
Адалет перестал стонать и повернул в сторону смущенно закашлявшейся Сеньки голову, не открывая глаз.
— С-с-с-с… Ага, точно… С-серафима… Это всё равно, что заявить… будто любой ремесленник… умеет и подковать кобылу… и сшить сарафан… и алмаз отшлифовать… Профанация!!!.. Каждый великий чародей… — Адалет неуловимым изменением тона дал недвусмысленно понять, кого конкретно он имеет в виду, — специализируется в областях магии… наиболее близких ему… по духу… и работает в этом направлении… всю жизнь… Есть лекари… есть исследователи… есть строители воздушных замков… заводчики коньков-горбунков… ладшафтные дизайнеры прудов для лягушек-царевен… есть производители утилитарных артефактов… самонакрывающихся столов с подогревом… сапог с антигравитационными набойками… печей с паровым двигателем… прочей ерунды…
Волшебник замолк. Но чутье подсказывало царевне, что это была театральная пауза, требующая от слушателей вполне определенного заполнения.
— А ты кто? — уважила страждущего тверди земной и земных же почестей оккультиста она.
— Я — боевой маг, — гордо выдохнул старичок и тут же болезненно ойкнул и прикрыл рот ладошкой — ладья дала неожиданный крен и подскочила на крутой волне.
— Мы тонем?.. — слабо простонал он. — Наконец-то…
Но лукоморцы не успели ответить или высказать свои предположения: под тент заглянул и почтительно обратился к дочери своего монарха капитан «Стерегущей» Антип Соленый.
— Мы изменили курс. Переночуем на Торговом острове, ваше высочество… ваши высочества… ваше премудрие тоже… А с утречкА продолжим путь.
— На… острове?.. — приоткрыл глаза, оживился и ожил чародей при звуке волшебного сухопутного слова, даже пропустив бывшее бы еще день назад непростительным «тоже».
— Торговый? — заинтересовался названием ближайшего клочка суши Иванушка и с любопытством взглянул на капитана. — Там идет торговля?
— Торговля? — не понял поначалу вопроса мужа лесогорской царевны Антип. — Какая торго… А-а, торговля!.. Нет, конечно не идет. Ушла вся. Но старые люди бают, будто давным-давно три-четыре раза в год на этом острове собирались купцы сесландские, наши, отряжские, лукоморские и прочие, какие хотели, и обменивались товарами, новостями — всем, что находило спрос.
— Даже отряжские? — не поверил ушам царевич.
— Ну, да. И они, видать, когда-то людьми были. Если старикам верить, — криво усмехнулся Антип.
— А сейчас почему же?..
Капитан презрительно пожал плечами.
— Сейчас, я так мозгую, отряги порешили, что они самые умные, потому что зачем платить, если можно отобрать. Ненавижу стервятников…
Корабль подкинуло на крутой волне.
Маг страдальчески охнул, схватился за давно опустевший, но не ставший от этого более сговорчивым желудок, и забеспокоился.
— А до темна… доберемся ли?..
— А куда денемся, ваше премудрие. Мимо не пронесет — доберемся, — лукаво подмигнул волшебнику Соленый и отправился на нос исполнять нелегкие капитанские обязанности — стоять с важным видом, листать карты и глядеть в подзорную трубу.
На Торговом они оказались не первыми постояльцами — лесогорский караван из трех ладей, четырьмя днями ранее вышедший из Нагойны, края оленеводов и охотников на моржей, уже расположился в удобной мелкой бухточке на востоке островка.
Все три капитана оказались старыми приятелями Антипа. Команды торговцев и «Стерегущей» быстро перезнакомились под рюмку «нагойновского чая» с устатку, закусывая экзотической копченой моржатиной, вяленым китовым мясом и квашеной морошкой: от близости дома и удачной торговли лесогорские коммерсанты и их матросы становились щедрыми, веселыми и беззаботными.
Наевшись за весь прошедший трудовой день, а, заодно, и за следующий авансом, Серафимины соотечественники расположились вокруг костров — кто поспать, а кто — послушать диковинные были и небыли речистых купцов о далеких странах[7].