Серж отступил от микрофона, и толпа взорвалась громким одобрительным криком. Воздух заполнили академические шапки, студенты обнимали друг друга, родители щелкнули тысячью фотоаппаратов. Серж подбежал к декану и еще раз хлопнул его по плечу:
– Ну, я пошел!
43
Приближалось четвертое июля.
Город оживился. Дети продавали лимонад, родители жарили барбекю, бейсбольная команда залива Тампы постепенно таяла до нуля… Амброз две недели не отпускал Сержа, и тот уже давно устал от попыток от него отделаться. Серж ни за что бы в этом не признался, но он прикипел к хитрому старичку. Амброз был всегда готов отправиться в какое-нибудь историческое место и стал надежной подменой Коулмэну, если тот слишком напился или обкурился, чтобы выходить из дому.
– Вон там! Видишь окно? – спросил Серж, указывая на бывший отель «Форт-Гаррисон» в Клируотере. – В этом номере Кит Ричарде написал песню «Удовлетворение», когда «Стоуны» выступали здесь в шестьдесят пятом.
– Класс! – сказал Амброз.
– Только не подумай, что ты мне начинаешь нравиться или что-то в этом роде, – сказал Серж. – Слушай, а хочешь сходить в Музей науки и промышленности? У них новое кино о космических шаттлах!
– Чего мы ждем?
Амброз сидел и болел за команду младшей лиги между Сержем и Коулмэном, пил пиво, стоя между ними у комнаты прессы, съел чизбургер, сидя между ними у стойки закусочной. Третьего июля они втроем сидели на веранде и уплетали каламари, приготовленное по секретному кубинскому рецепту Сержа.
– Замечательно, – пробубнил Амброз с набитым ртом.
– Видишь, Коулмэн? Наконец хоть кто-то оценит мое блюдо для гурманов!
– Мне нравится, как ты готовишь, – возразил Коулмэн.
– Ты вечно портишь мое «боличе мечадо» кетчупом.
– Просто организм требует кетчупа.
– Чем там занимается Джим?
Напротив Джим Дэйвенпорт прикреплял красно-бело-синие флажки к нижней балке веранды с помощью скрепочного пистолета.
– Похоже, готовится к вечеринке в честь Дня независимости, – сказал Амброз.
– Не слышал ни о какой вечеринке, – сказал Серж.
– Джим у Сержа образец для подражания, – сообщил Коулмэн Амброзу.
– Джим – один из невоспетых героев нашего времени, – объяснил Серж. – Он тихо поддерживает основы общества, не требуя ни фанфар, ни благодарности.
– Кем он работает? – спросил Амброз. – В антитеррористическом отделе полиции? В реанимации?
– Он родитель.
– Ты говорил ему о своих чувствах? – спросил Амброз.
– Не в таких подробностях.
– Так сходи и скажи.
– И спроси, правда ли у него вечеринка, – вставил Коулмэн. – Обожаю вечеринки.
Серж встал, однако тут Джим прикрепил последний флажок и ушел. Серж снова сел.
– Он зашел в дом. Подходить можно, только если люди на веранде. А если они в доме, сиди и жди. Невидимые границы вежливости! Меньше всего люблю людям надоедать.
– А может, ему нужно помочь с вечеринкой, – сказал Амброз. – Если предложить помощь, это оправдает вторжение.
– В твоих словах есть доля истины, – кивнул Серж. – Но нельзя пойти с пустыми руками.
– У нас в холодильнике почти целый пакет пончиков, – сказал Коулмэн.
– Ты их все понадкусывал, – возразил Серж.
– Я лишь хотел проверить, какая там начинка, – надулся Коулмэн. – А ты обрежь.
– Разве пончики едят днем? Только на завтрак, – сказал Амброз.
– Пончики едят всегда, – ответил Коулмэн.
Марта Дэйвенпорт стояла у окна.