Немногочисленные свидетели происшествия сначала не обратили внимания на легкое помутнение воздуха над одним из консольных мостов, соединяющих левый берег реки с пригородами Эль-Пасо с правым, на котором начинались пригороды мексиканского города Сиодад-Хуареса. Однако помутнение не исчезло, а сгустилось в прозрачное голубоватое облачко не правильной формы поперечником в километр. Оно медленно спустилось с небес на мост, откуда-то потянуло морозным ветром, хотя температура и так была ниже нуля.
В следующее мгновение с гулом и грохотом мост рухнул на лед замерзшей реки. Раздался стонущий крик монора – монорельсового трамвая, успевшего затормозить у обрыва буквально в одном метре. Замершие пешеходы с ужасом увидели, как сквозь ландшафт с рекой, тисовым лесом и коттеджами пригорода проросли багрово светящиеся копья, на высоте нескольких десятков метров пустили пучки “веток”, которые соединились в ажурную решетку, вы из узлов пересечения “ветвей”, и вскоре взорам свидетелей предстала полукилометровой высоты решетчатая башня, асимметричная, неровная, но поражающая рисунком и особым впечатлением живого – не то растения, не то существа...
Воздух очистился, лишь в небе еще некоторое время держалась белая редеющая полоса, похожая на след капсулы метеоконтроля.
Километровая дуга моста осталась лежать неровной грудой металла и альфа-бетона на льду реки, сквозь который кое-где уже проступила черная недобрая вода.
Патруль спасателей, прибывший на место происшествия, оторопело подивился на башню, но сориентировался быстро и вызвал бригаду строителей, а также экспертов управления.
Но экспертам и ученым, прибывшим в Эль-Пасо к вечеру, осталось только развести руками: башня продержалась ровно сутки и, начав таять сверху, в конце концов исчезла без следа. Приборы и средства измерения на нее не реагировали совсем, будто ее и не было...
ЯН ЛАПАРРА, НАЧАЛЬНИК ОТДЕЛА БЕЗОПАСНОСТИ УАСС
Пейзаж я выбрал осенний: опушку почти голого осинового леса, речной обрыв, низкие лохматые облака, готовые пролиться дождем: такой пейзаж не позволяет отвлекаться. Запахи мокрой листвы, травы, земли и дыма заполнили кабинет, и если бы не стол – иллюзия уголка природы была бы полной.
По черной доске стола все еще ползли световые строки бланк-сообщений.
Я бегло просмотрел последние и переключал прием и отработку информации на киб-секретаря.
Походив по “мокрой траве над обрывом”, вспомнил рассказ Ромашина-младшего и вызвал координатора отдела:
– Прошу дать сводку происшествий за последние полгода.
– По Земле или районированную? – уточнил в ответ женский голос.
– Региональную, по Североамериканскому континенту. С момента гибели “сто семнадцатой” Шерстова.
– Ждите.
Я снова принялся обходить “опушку леса”, мысленно возвращаясь к открытию Игната. То, что лаборатория “Суперхомо” объявилась на Ховенвипе, меня не удивило, территория заповедника, дикая и неухоженная, по всем статьям подходила для сверхсекретной лаборатории, о которой история сохранила только факт ее существования. Настораживало другое: совпадение места гибели группы чистильщиков с местом расположения лаборатории. В случайные совпадения таких событий я не верю не только по должности.
“Суперхомо”, то есть сверхчеловек... Над чем же работали ученые этой лаборатории со столь претенциозным названием? Или над кем? Над новым вариантом Голема? Над сверхчеловеком по Нищие, Гитлеру или все же – над гигантом по духу и мысли? Впрочем, какой “духовный гигант” может родиться у воинственных маньяков эпохи капитализма – можно догадаться. Остается загадкой конечная цель работы лаборатории: человек, его тело и интеллект или сверхмашина, делающая его сверхчеловеком, диктатором, почти равным Богу... А может быть, название лаборатории дано чисто условно и не отражает решаемых ею задач? И еще одно обстоятельство заинтриговало меня:
Более чем странные явления в местах катастроф. На Хавенвипе, по словам техника связи, он застал “металлическое насекомое” длиной в триста метров, свидетели извержения вулкана на Сан-Мигеле видели “скелет динозавра”, в Орхусе во время взрыва прогулочного лайнера появился чудовищный ажурный “гриб” высотой в километр, а на месте взорванного лифтового комплекса на Сааремаа выросли колоссальные “стрекозиные крылья”. “Насекомое” на Ховенвипе исчезло в тог же день, испарилось, как сухой лед, “скелет” и “гриб” тоже не продержались больше суток, а “стрекошные крылья” стали уже вдвое меньше и, похоже, к ночи испарятся. Ясно как дважды два, что это явления одного порядка. Шехерезада? Ученые разводят руками, а эксперты техцентра плачут по ночам от беспомощности...
Напротив вдруг возник видеопризрак Анатолия Первицкого, моего заместителя.
– Не помешал? Или моя интуиция меня подвела?
Я пробежал глазами несколько лаконичных текстов сводки происшествий, выданных автоматикой стола. Черт, сколько их тут! Неужели так много за полгода? Поднял глаза на заместителя. – Не подвела, ты мне нужен.