На том мы и простились.
Моя просьба являлась не простым предлогом, чтоб выпутаться из неловкой ситуации. Мне и впрямь пришло в голову покопаться в архиве. Разве не нашла я разгадку Армии Теней в библиотеке храма Края Окончательного? В Киндергартене библиотеки не было, а вот архив, как я успела узнать за время своего пребывания здесь, имелся, причем примыкал он непосредственно к ратуше, и хранились там исключительно документы городского самоуправления. Вдруг где-нибудь среди них отыщется нечто, объясняющее феномен отсутствия чародейства и волшебства?
«Догадался ли ван Штанген о моих намерениях? Похоже, еще нет. Но он вполне способен о них догадаться. Не надо его недооценивать. И тем более не стоит надеяться на его благожелательность».
В тот день архив оказался уже закрыт, поскольку за моими хождениями незаметно наступил вечер. Так что своей цели я достигла лишь на следующее утро. И цель эта меня разочаровала.
Архив города Киндергартена не выдерживал никакого сравнения с библиотекой храма Края. Не то чтоб документы там валялись в беспорядке... но давно я так не чихала и не кашляла. За библиотекой храма, в то время, когда я там побывала, никто не следил из-за почти полной гибели братии. Но, должно быть, служители Края наложили на свое книгохранилище какое-то мощное заклинание, предохраняющее от пыли и регулирующее доступ свежего воздуха. Архив Киндергартена размерами был гораздо меньше, зато пыли там наросло не в пример больше. Архивариус Танцмейстер по причине дряхлости лет и множественных болезней обязанностями пренебрегал, а нанять кого-нибудь провести влажную уборку в городском совете не сообразили.
Но не это было причиной моего разочарования. Весь день и часть следующего я потратила на разбор документов. Городской совет Киндергартена был чрезвычайно скрупулезен. Каждая черепица, пошедшая на починку крыши ратуши, каждый галлон целебной воды, доставленной из источников Киндербальзама, дабы отцы города могли на заседаниях освежать иссушенные дебатами глотки — все было документально оформлено. Но к тому, что я хотела знать, здесь не относилось ничего. Это не означало, что искомого документа вообще не существовало в природе. Но в архиве хранились документы только за последние сто лет! А магия, судя по всему, исчезла в Киндергартене раньше.
Я растолкала дремавшего в углу Танцмейстера и спросила: «Куда девались более ранние документы? Их что, уничтожили?»
Архивариус долго не мог уразуметь вопроса, тараща на меня мутные выцветшие глазки, а поняв, возмущенно запыхтел.
— Как можно! В нашем городе архивы не уничтожаются!
— Куда же они деваются, в таком случае?
— Их пересылают в другие архивы...
— В какие?
— Не знаю... в большие. Наверное, в столицу. А может, в храм какой-нибудь. А может, и в разные рассылают по частям... как городской совет решит. Не знаю. При мне этого не было.
И он снова задремал. Ясно было, что внятного ответа я от архивариуса не дождусь. И меня настиг облом.
«Что ж, если старый архив и впрямь отправлен в Букиведен, у ван Штангена есть шанс опередить меня. Если он разгадал мои замыслы... если послал соответственный запрос... если он вообще прибегает к таким методам, мне ведь неизвестно, чем он занят в эти дни.
А почему, собственно, я решила, что истина скрыта в архивных документах? Только потому, что местные чиновники имеют обыкновение все записывать?
И как я себе это представляю? «В лето от основания Второримской империи... городской совет Киндергартена под председательством бургомистра NN большинством голосов постановил: не быть магии в Киндергартене».
И если раньше была магия, то как решил совет — и не стало магии...»
Ах, если бы в Киндергартене имелся какой-никакой завалящий историк! Увы, такого товару в здешнем богоспасаемом граде не водилось. И такой бесполезной дисциплине, как история, в здешних школах не обучали.
Но историки водятся в других местах! Даже на территории Великого герцогства Букиведенского. А ежели историк чего интересное прослышит, он это беспременно в книжечку поместит и книжечку эту тиснет! И если библиотеки в Киндергартене нет, то книжная лавка имеется. И коли мне сегодня судьба пылью дышать, пойду-ка я туда.
...«Не стоит также пренебрегать сборниками предсказаний, — думала я по пути в лавку. — Всякие пророки обожают делать предсказания, и чем дурнее это предсказание звучит, тем лучше оно запоминается. Скажем, так: „И рек некий зломудрый волхв: скорее вода в озере Киндербальзам закипит, чем исчезнет магия из города! Но с приходом на стогны Киндергартена святого... ну, предположим, Фогеля, вода в озере закипела, и был сей волхв посрамлен своим же прорицанием“.
Однако в книжной лавке меня ожидал второй облом за последнее время.
Сама книжная лавка была причудой местного бакалейщика Остерегайтиса. И основной доход Остерегайтис получал от бакалеи, на одних книгах его дело живо бы зачахло. Но он почему-то считал, что книги придают его торговле некое благородство.
Сам Остерегайтис был занят с покупателями в бакалее, и бледный приказчик проводил меня в книжную лавку — маленький пристрой к главному зданию, отделенный от него лишь перегородкой. Книг в лавке имелось довольно много. Целый шкаф, ростом с Гезанга. Я бывала в королевских дворцах, обладающих меньшими книжными собраниями. Увы, несмотря на стремление к благородству, Остерегайтис был человеком глубоко практичным и выставлял на продажу только те книги, что могли найти спрос у его сограждан. В основном это были разнообразные лечебники (включая конские и коровьи) и собрания хозяйственных советов с названиями типа: «Рачительный попечитель», «Наилучшая в свете повариха» и «Как обустроить свой дом, не потратив ни гросса из собственного кармана».
Картину несколько разнообразили с полдюжины разнообразных рыцарских романов о паладинах Хромом, Косом и Припадочном, изданных еще при предыдущем императоре. Очевидно, такой товар Остерегайтис приобретал мелким оптом на распродажах в Букиведене. Романов любовных, а также скандальных сочинений типа «Царевна Милена и Баба-Яга: нас не догонят!» (я такую книжицу видела в Гонории) не допустили бы к продаже строгие местные нравы. А исторических книг, даже самых легковесных, равно как сборников прорицаний, Остерегайтис в лавке не держал. Даже прорицаний с видами на урожай. Единственное, что могло сойти за познавательное чтение, это книги с описаниями путешествий. Жители Киндергартена редко покидали родной город, разве что до ближайшей ярмарки или в Букиведен, по делам или на учебу, как доктор Обструкций, протиравший некогда штаны на медицинском факультете, либо мэтр Каквастам, занимавшийся тем же на юридическом.
А такие домоседы всегда с удовольствием читают описания как далеких экзотических стран, так и стран соседствующих, но чужих.
В руки мне попалась маленькая книжечка «Курвляндия и ее обыкновения», сочинение небезызвестного шевалье Глюка. Я лично со знаменитым путешественником не встречалась, но немало слышала о нем. Поэтому я машинально перелистала книгу, прочитала несколько строчек и повернулась к приказчику:
— Пожалуй, я беру.
Нет, к исчезновению магии в Киндергартене книжка шевалье Глюка не имела никакого отношения. Она действительно была посвящена Курвляндии — ее быту, климату, флоре, фауне и правительству. А также, до некоторой степени, истории. Одна из исторических главок сего творения именовалась «Золотой Фазан».
Вечером, у себя, очистившись от пыли, я приступила к чтению этой главы.
Как утверждал шевалье Глюк, примерно четыреста лет назад тогдашний властитель Курвляндии, герцог Передоз, за непоколебимость и несгибаемость прозванный Дубом, решил, как все приличные люди, отправиться в поход за веру — освобождать святой город Ералашалаим от его жителей. И, поскольку он всегда делал то, что решил, незамедлительно отправился — во главе отборной дружины. Но герцога никто и никогда не обучал географии, а потому Передоза занесло в прямо противоположную область Ойойкумены — в Балалайские горы. Невелика беда — добавлю от себя — там тоже, сказывают, святынь немеряно. И Передоз Дуб не стал пренебрегать завоеванием этих святынь. Что там с ним случилось, никому в точности не ведомо. Известно лишь, что в родную Курвляндию герцог вернулся примерно через десять лет, причем в полном одиночестве. Полегла ли его верная дружина в боях или по каким-либо причинам предпочла остаться в Балалаях, шевалье Глюк не сообщал. Сам герцог Передоз не склонен был распространяться о своих приключениях. Однако ходили слухи, будто он — единственный среди уроженцев Запада, сумел добраться до сказочной страны Камбалы, затерянной то ли в Балалайских горах, то ли где-то еще на просторах Ближнедальнего Востока.