— Маккью, Гилл… — Шёпот Дирка нерешительно повис в воздухе.
— Здесь.
— Тайгер, Винсон.
— Здесь.
— Макс, Рустам.
— Рустам здесь, со мной Ата, — сказал человек, прижимавший меня к себе. — Макса не видел.
— Здесь я.
— Фил?
Тишина. Потом прерывисто вздохнули и тоненько сказали:
— Здесь я, здесь…
— Чего ревёшь?
— Мира умерла.
— Вывернулась из рук, бросилась в сторону, а там как раз стена падала, — тихо объяснил Маккью. — Её арматурой и…
Фил коротко всхлипнул.
Быстро восстановив мелкие события, легко поняла и начало: к нам, прятавшимся от основной группы чумовиков, пожелала прорваться ещё одна "акула". Оказалась "акула" до ужаса простодушной и рассуждала так: чтобы добраться до содержимого ореха, надо разбить скорлупу. А поскольку "акула" эта имела габариты вдвое больше первой, которая совала лапу в дверной проём, то и поступила соответственно: взяла — и пару раз треснула боком по стене. Интересно, она учует нас здесь? Кстати, где это здесь?
— Дирк, а где мы?
Дирк, слышали все, вздохнул.
Огромная длань похлопала меня по плечу и пропала. Рустам по вопросу понял, что со мной более-менее нормально и падать я не собираюсь.
— Не хотелось бы нагнетать, но мы, кажется, в ловушке. Отсюда только один выход — наверх через люк.
41.
После недолгого молчания заговорил Римлянин.
— Пара плазменных зарядов — и стены нет. Вот и выход в другой коридор.
— Наш тупик как отросток, — пояснил Дирк. — Где ни ломай стену, выход будет один — в то самое помещение, где сейчас разгуливают чумовики. А упирается тупик в стену, за которой была группа Говарда. Была… И там тоже тени и оборотни. Тайгер, можешь проверить, остался ли кто-нибудь из людей?
Как только заговорил лейтенант, я пожала ладонь Рустама и осторожно пошла к Тайгеру, шёпотом предупреждая: "Это Ата. Это я иду".
— Я уже минуты две как пробую понять, что там, у них. Но всё заглушает какой-то странный фон. Как будто кто-то поставил заглушки.
— Тайгер, это я, Ата. Сейчас подойду и попробуем вместе…
Последние слова заглушил чудовищный рёв. Мы оглохли, хоть и попытались предохраниться от звукового цунами… Рёв стих, а бронированная зверюга принялась скрести стену, за которой мы прятались. Чуяла или догадывалась? Мы перешли на внутреннюю связь.
Со мной такого никогда не было — на моей короткой памяти. Тупичок, тесный и тёмный — ни зги не видать, не позволял свободно пройти из одного конца в другой. Мы не договаривались. Я шла медленно — открытые ладони на уровне груди. Ладони тыкались в подставленные мужские руки, и меня осторожно передавали друг другу, коротко провожали к лейтенанту, позволяя идти без остановок. У меня, привыкшей действовать в одиночку, решать в одиночку, это странное, непривычное действо вызывало щемящее томление и словно обвевало тёплым, ласковым ветерком.
Тёплые пальцы лейтенанта схватили пальцы мои, и, поневоле прижатая к его груди, я услышала тревожный, неровный ритм. Мы застыли — я, правой ладонью упираясь в его солнечное сплетение. Новый вопль бродящего вокруг да около динозавра — Тайгер инстинктивно прижал меня к себе. Нравятся мне такие инстинкты у мужчин.
Но и времени лейтенант даром не терял. Урывками, в "акульих" паузах, он передал:
— Три "акулы", около двадцати оборотней… Точнее сосчитать не могу — постоянно перемещаются. Людей не осталось. В кого чумовики не успели вжиться, того сожрали… И… Что-то ещё. Приближается. Двойная эмоция. Тревога, раздражение.
— Дверь тупика выходит напротив нашего коридора? — спросила я.
— Точно, — откликнулся Дирк.
— Тогда это Имбри и майор Брент.
— О… Ага… — задумчиво сказали неподалёку.
Ни за что бы не узнала — кто. Если бы два голоса шёпотом не закончили невразумительную фразу из междометий знаменитым: "Драный хвост кота моего…" Гилл с Маккью. Ещё шутят.
— Прикрою, — сказал Дирк, — нестандартная ситуация. Предупредить их можно?
— Майор знает, — успокоила я его, — Имбри сказал.
Тупик содрогнулся почти одновременно с нетерпеливым рёвом. Вновь оглохшие, мы всё же сообразили, что "акуле" надоело подкапываться под стену и она начала действовать по уже испробованному принципу: сила есть — ума не надо. Я представила, как чудовище бьёт каменным телом в стену тупика. И тоже содрогнулась. Тайгер крепче прижал меня к себе. Тот, кто называл себя моим мужем, находился на порядочном расстоянии от меня. Надо же кому-то позаботиться обо мне!..
Словно падающая пыль и штукатурка, затихал рвущий барабанные перепонки грохочущий рёв. Началом затишья воспользовался Дирк.
— Тени остались?
Мы сначала не поняли вопроса. Первым сообразил лейтенант. Дирк спрашивал, есть ли тени, не нашедшие себе тел.
— Холод, — напомнила я. — Сосредоточься на…
И вскинула ладони к ушам. "Акула" взревела так, словно стояла в двух шагах от нас.
В густой, насыщенный раздирающей уши вибрацией, казалось, можно бросить какой-нибудь предмет, и я не удивилась бы, если он не упал, а начал медленно тонуть.
Свистящее дыхание человека, втянувшего воздух сквозь зубы. Потом странное ритмичное движение того же воздуха, словно кто-то обмахивается маленьким веером. Лейтенант оглох. Трясёт головой.
Чёрт, некогда отвлекаться на мелочи. Эта тварь нас здесь придавит обрушенной стеной, а морфецы попируют, пожируют на наших свежих останках.
Ощупью — руки на уши Тайгера. Всё. Притворяться, что простой экспер, смысла нет, если речь идёт об элементарной выживаемости. Даже глаза закрывать не пришлось: в кромешной тьме структура повреждённых слуховых проходов засветилась, как хорошая голограмма. Видела я и свои ладони, и мгновенно крепнущие энергетические нити вокруг них. Сосредоточилась — и мои нити рванулись туда, где багровели повреждённые перепонки. Заряд получился сильный, подпитанный адреналином. Багровые пятна исчезли, а Тайгер прерывисто вздохнул. Кажется, он открыл рот поблагодарить меня. Обозлённая, я почти рявкнула:
— Холод!.. Блин…
Движение воздуха от меня — лейтенант поднял голову.
— Раз… четыре… девять. Девять теней.
— Уверен? — спросил Дирк из темноты.
— Девять. Все наверху.
Секундой позже ответа подпрыгнул пол под нашими ногами, а стены перед носами, моим и Тайгера, содрогнулись. Дышать стало невозможно. Мы закашлялись, давясь пылью и строительной, и набравшейся в тупичке за долгие годы.
— Как вы убиваете "акул"?! — хрипло взревел Винсон.
— Лучше бить в глаза, — тонким придушенным голосом ответил Максим и закашлялся…
— Попробуем маневрировать среди них и в первую очередь расстрелять тени!
— Винсон! Оборотни сожрут в одно мгновение!
— А у нас есть?..
Кажется, Винсон хотел риторически вопросить о выборе. И оказался прав. Выбора не осталось. И слова, и сам выбор прихлопнула "акула". Стены тупика рухнули. Мы вылетели из-под падающих обломков в разные стороны. Беспорядочная пальба, шипящие лучи, в которых уже в первые мгновения сгорели три тени…
Слава Лексу Берёзе! Одна из последних игр шла в полумраке. Пилот предположил разрушения в лаборатории, из-за чего свет мог быть лишь от автономных генераторов и то не везде. Как бы Лекс обрадовался, если б додумался добавить к полумраку действующий разгром помещения!
Я шарахнулась от оборотня, который словно прилип ко мне. Взгляд наверх — резкая струя из огнемёта: две торопливые тени рванули было в стороны. Две вспышки. Ага, если бы да кабы… Оборотня с моих ног — только и успел коснуться! — очередью снял Рустам. Дирк прыгнул к нему — не успел. Успела я при виде запрокинутого лица Рустама, падающего под весом двух оборотней. Твари прыгнули сзади. Но Рустам падением среагировал не на них. На меня, вскинувшую бластер-пистолеты и стреляющую с обеих рук. В глаза. В зенки пучеглазые.