Илья Артемович, как всегда, был занят поисками очередного блокнота в своем столе и даже не подозревал, какие тягостные мысли посетили его клиента. Да, на существующий момент он считал Александра своим клиентом больше, чем Ларису. Отчасти потому, что в силу здорового мужского шовинизма предпочитал, чтобы серьезные семейные проблемы брал на себя мужчина, а отчасти из-за желания оградить милейшую Ларису Львовну от новых опасностей. Уже было ясно, что жена Александра Петровича дамочка не из слабонервных, но и убийца Виктор Незнамов вряд ли был подвержен приступам неконтролируемого сострадания к своим жертвам.
Одержимый непонятной и опасной любовью к чужому ребенку, Виктор бродил где-то поблизости, уж в этом-то Илья Артемович был абсолютно уверен. Курс психологии поведения преступника, прослушанный им когда-то, не прошел даром и зацикленность Незнамова на маленькой Лизавете очень беспокоила детектива. К тому же, он понимал, что опасности одновременно подвергаются несколько человек – сама Лизавета, ее мать и отец, а также сестра Незнамова Маргарита и, конечно-же, бывшая няня Лизаветы Светлана.
После того, как от нее были получены необходимые сведения, Илья Артемович передал Светлану с рук на руки в районное отделение милиции, договорившись со знакомым следователем, что ее не станут брать под стражу, если не будет доказано, что она принимала непосредственное участие в похищении матери и дочери Сазоновых. Или, паче чаяния, не выяснится, что она замешана в убийствах, совершенных Виктором Незнамовым. Светлану в отделении допросили и отпустили под подписку о невыезде. Девушка была так напугана и подавлена, что можно было не беспокоиться, из дома она не выйдет как минимум дней десять.
- У вас есть хотя бы приблизительный план дальнейших действий? – спросил Александр, устав смотреть, как детектив копается в ящиках стола.
- Приблизительный? – переспросил Илья Артемович. – Да. Приблизительный есть.
После этих слов он, наконец, выложил на стол злополучный блокнот, открыл его, взял ручку и вздохнул.
- К сожалению, мы даже предположить не можем, где сейчас обретается Виктор Незнамов. – сказал он и поставил в блокноте большой вопросительный знак.
Саша уставился на загогулину и некоторое время внимательно ее разглядывал. Она напоминала ему подобострастно согнутого в поклоне лакея, который всем своим видом выказывает готовность услужить, а сам глубоко внутри прячет свои истинные мысли и чувства. Да, Незнамов мог быть где угодно, и больше всего пугало предположение, что он находится в опасной близости к Ларисе и Лизе.
Саша тряхнул головой. Нельзя постоянно пребывать в состоянии страха за свою семью. Нужно сосредоточиться на разработке плана действий, хотя, если быть объективным, никакого плана пока не существовало. Это было видно и по поведению Ильи Артемовича – к вопросительному знаку на листе блокнота прибавился восклицательный и две мрачные рожицы, нарисованные не без доли некоего мастерства.
- В милиции о Витьке знают? – вяло поинтересовался Саша.
- Да, я вчера до полуночи давал показания в отделении. Теперь у них есть конкретный подозреваемый и они начнут землю носом рыть. – вздохнул детектив.
- Только подозреваемый? – криво ухмыльнулся Саша.
- Степень вины определяет суд. – отчеканил Илья Артемович.
- Конечно, как я мог забыть. – вяло съехидничал Александр.
- Кстати, вас с Ларисой Львовной скоро могут вызвать для дачи показаний. – предупредил детектив.
- Кто бы сомневался.
Они немного посидели молча, а когда в блокноте детектива стала отчетливо вырисовываться виселица с петлей, Саша предложил.
- Может быть мне лучше побыть со своей семьей?
- Да. – оживился Илья Артемович. – Это действительно будет лучше.
Присутствие Александра выбивало его из привычного ритма. Невозможно полноценно размышлять и анализировать, если за твоими действиями неотрывно следит заинтересованный в деле человек. Илья Артемович по достоинству оценивал свои знания и умения, поэтому ему совершенно не хотелось, чтобы у клиента сложилось ошибочное мнение о нем, лишь под влиянием вынужденного безделья. Детектив не одобрял показной суетливости ради того, чтобы создать видимость работы. Он вполне был согласен с высказыванием, что лужа тоже иногда производит глубокое впечатление, но выступать в качестве лужи не желал. Поэтому он с легким сердцем проводил Александра до выхода и, оказавшись в одиночестве, заварил себе крепкого сладкого чая, для стимуляции мозговой деятельности.
А подумать было о чем. Как профессионал, он не только интуитивно чувствовал опасность, угрожающую семье клиента, но был уверен, что скоро произойдут события, по накалу схожие с предыдущими, а может быть даже и гораздо драматичнее последних. Но это, как говорится, не дай Бог!