Через шесть месяцев папаша сделал мне козу растопыренными пальцами но явно перестарался и был очень удивлен, когда я громко заплакала. Слава Богу, что папочка надолго в нашей с мамой жизни не задержался.
Вот по этой причине мама и присматривалась к общению Саши и Лизы. Через неделю она окончательно убедилась, что Сашка в Лизавете души не чает и успокоилась.
Так смешно было смотреть, как мой муж осторожно вынимал из кроватки проснувшуюся Лизавету и ходил с ней по квартире, держа на вытянутых руках лицом к себе. Малышка растопыривала руки, взбрыкивала ножками и не сводила с Сашки обалдевшего взгляда. А он рассказывал ей про серенького зайчика, косолапого мишку и хитрого лисенка. Потом снова укладывал ее в кровать и неизменно говорил мне.
- Она все понимает.
Прошло три дня после того, как я посетила агентство, и в нашей квартире раздался телефонный звонок – это был частный детектив Илья Артемович Борин. Не скрою, я ни на минуту не забывала о том, что где-то там уже ведется работа по делу, которое меня все больше и больше волновало. Я даже несколько раз намеревалась позвонить сама, но останавливала себя, полагая, что мое нетерпение помешает Илье Артемовичу.
- Лариса Львовна, я уже собрал кое-какие сведения о пострадавшей. Если вас устроили расценки, то мы можем встретиться в моем офисе в удобное для вас время. – сказал детектив.
Некоторая церемонность его речи смущала меня – так и тянуло завернуть что-нибудь витиеватое в той же манере, но я себя остановила.
- Хорошо, завтра в одиннадцать вас устроит?
- Вполне. – и он положил трубку, вежливо попрощавшись.
Интересно, что же такое ему удалось раскопать об Анне Глотовой? Теперь я жалела, что в свое время настояла на полной конспирации, мне бы не помешали личные впечатления от этой женщины, которая за деньги согласилась выносить и родить чужого ребенка и погибла на второй же день после того, как это сделала.
Следующим утром, ровно без пяти минут одиннадцать, я стояла у знакомой двери. Ничего не изменилось - латунная вывеска матово переливалась на солнце, а тонированное стекло дверей было совершенно непроницаемое. Я вошла в холл и тут же наткнулась на очень худую и очень высокую девушку, которая только что вышла из двери с надписью «агентство» и направлялась к двери с надписью «бухгалтерия».
- Здравствуйте. – робко сказала я.
Девушка взглянула на меня с высоты своего ходульного роста и улыбнулась.
- Вы к Илье Артемовичу? Проходите. – и скрылась за дверью.
Интересно, как смотрятся рядом детектив и эта девица, подумала я, толкая нужную дверь. Ильи Артемовича за столом не было. На этот раз он задумчиво стоял на небольшой скамеечке возле сиротливой книжной полки и рассматривал корешки книг. Что там было рассматривать, если на полке стояло не больше шести изданий?
Илья Артемович повернулся всем корпусом, дав мне возможность увидеть, что подвижность шеи у него тоже ограничена.
- А, Лариса Львовна, прошу, проходите. – сказал он и неожиданно ловко спрыгнул со скамеечки.
Гигантский ежедневник был раскрыт на странице с сегодняшним числом и я, усаживаясь на стул, заметила, что кроме моей фамилии в одиннадцатичасовом интервале на листе не было никаких записей. Меня это неприятно удивило. Неужели детектив ведет только мое дело? Может быть я выбрала не то агентство? Может быть все-таки нужно было у кого-нибудь проконсультироваться, хотя бы у Витьки Незнамова? Впрочем, нет, я же решила, что пока никому не буду говорить о своем интересе к этому делу.
И все же меня не отпускали сомнения в правильности своего выбора, но ровно до тех пор, как детектив не начал говорить.
- Бухгалтерия сейчас готовит договор, а мы пока начнем. Я уже сказал вам по телефону, что кое-что удалось узнать. Имя Николай Васильевич Брынев вам о чем-нибудь говорит?
- Нет, а кто это?
- Это друг, а можно даже сказать, жених Глотовой Анны.
- У нее был жених? А впрочем, почему бы нет? Так что с этим Николаем Васильевичем? – с нетерпением спросила я.
- Интересный тип и, по-моему, заслуживает пристального внимания. – сказал Илья Артемович, листая блокнот.
* * *
Николая Брынева по неизвестной ему причине обманывали всю жизнь и все, кому не лень. Много лет назад его впервые обманул отец, сказав как-то вечером, что уезжает в длительную командировку и даже пообещал привезти подарки. Коле было семь лет и он очень скучал по отцу, который почему-то не звонил, писем из командировки не присылал и подарки не привозил. Через полгода Николая просветил соседский мальчишка Кирилл.