Он кивнул на записку в руках тещи. Ольга Николаевна все это время сидела молча и на зятя не смотрела. Теперь она подняла голову и Сашка вдруг испугался ее реакции на всю ту кучу новостей, которую он вывалил. Так и инфаркт можно заработать. Но того, что сделала теща в следующую секунду, он никак не ожидал.
Ольга Николаевна встала с кресла, обхватила Сашкину голову двумя руками и с чувством расцеловала его в обе щеки. На ее глазах блестели слезы.
- Какие же вы у меня молодцы, а , Сань? Спасибо за внучку, представляю, как нелегко вам пришлось.
Слава Богу, инфаркт откладывался на неопределенное время. Сашка облегченно вздохнул.
- Я сейчас. – сказала теща и направилась в ванную.
Там она долго сморкалась и плескалась водой, но вышла с вполне приличным лицом. Решительно заняла свое место, разгладила на столешнице мятую записку, прихлопнула ее рукой и сказала.
- А вот это, Сашенька, будет пострашнее всяких тайн, которые вы с Ларкой напридумывали. Это означает, что с нашими девочками беда. И плакать мы с тобой не имеем права, даже, если очень хочется. Ее глаза заблестели, но слезам волю Ольга Николаевна не дала.
Сашка с восхищением смотрел на тещу – вот это женщина! Лариска в экстремальной ситуации повела бы себя точно так же. Не всякий зять может признать, что его жена чем-то хорошим похожа на свою мать, а вот Сашка может.
- Я тут в ванной получше рассмотрела записку и вот что тебе скажу – это писала не Лариса.
Ну вот, огорчился Саша, глюки пошли, а он-то думал.
- Ольга Николаевна, что я Ларкин почерк не знаю? – пробурчал он.
- Почерк очень похож. – согласилась она. – Но есть один нюанс.
- Какой?
- Думаю, что ты о нем тоже знаешь, просто не придал значения. Я заметила потому, что три года пыталась заставить Ларку правильно писать букву «з», а потом плюнула.
- Что-то я не понимаю, о чем речь. – сказал Саша.
- Вот, смотри, в записке только одна эта буква в слове «узнаешь». Вот, видишь? – она придвинула бумагу поближе к зятю.
- Вижу, буква, как буква.
- Вот именно! – обрадовалась Ольга Николаевна. – А Ларка пишет ее не совсем обычно. Она начинает писать букву «з» с вертикальной черточки. Сначала проводит сверху вниз черточку, а потом, не отрываясь, остальные загогулинки. И хоть ты ее убей!
- Не замечал. – вздохнул Сашка.
- Конечно, тебе же не надо было три года портить нервы над ее тетрадями. Так вот, Ларкин почерк очень тщательно подделали. Но в образце, которым они пользовались или вообще не было ни одной буквы «з», или они посчитали эту палочку за помарку.
- Ольга Николаевна. – Сашка смотрел на нее с отчаянием. – Но кому все это понадобилось? И зачем?
- А вот это, Санечка, будешь выяснять ты. – глухо сказала теща, устало откидываясь в кресле.
Сразу стало видно, как тяжело дались ей прошедшие полчаса. Конечно, не девочка уже.
- Рассчитывай на меня во всем, но решать тебе. – продолжала Ольга Николаевна. – Пойдешь ли в милицию или к Ларкиному частному детективу – на твое усмотрение. Только держи меня в курсе.
- Ольга Николаевна, может валерианочки или корвалола? – заботливо спросил Саша.
- Это я сама. – махнула она рукой. – Ты иди, мы же не знаем каково там нашим девочкам.
И она неопределенно мотнула головой в сторону окна. Саша тихо прошел в прихожую, потом, как и дома, вернулся за запиской, кивнул на прощание теще и вышел из квартиры. Ольга Николаевна прислушалась к звукам, доносившимся из подъезда, потом уловила шум отъезжающей машины под окном и только тогда горько заплакала. Теперь можно, когда Саня ушел, теперь не перед кем держать спину. Сейчас никто не увидит, как отчаянно боится она за дочь и внучку. Она откинула голову на спинку кресла и почти выла в потолок, не в силах справиться с болью, охватившей душу. Слезы стекали с уголков глаз, противно заливались в уши и, казалось, не приносили никакого облегчения. Но так только казалось.
Через пять минут безутешных рыданий Ольга Николаевна начала успокаиваться, а вернее, на нее навалилась такая непереносимая усталость, что она еле-еле перетащила себя на диван и тут же провалилась в глухой сон, так и не приняв никаких таблеток. Вообще-то она их никогда и не принимала, не стоит и сейчас.
Саша сидел на кухне, возле телефонного аппарата и напряженно думал. До сих пор ему даже в голову не приходило взвалить на кого-нибудь ответственность за свою семью. Он точно знал еще тогда, когда делал Ларке предложение, что его святая обязанность как раз и будет состоять в том, чтобы заботиться о жене и будущих детях. Брать на себя решение любых сложных вопросов и выводить семью из под ударов коварной судьбы, про которую никогда не известно, для чего она поднимает руку – то ли по голове хочет погладить, то ли подзатыльник отвесить. Но ему досталась жена с сильным характером и потребность решать все самостоятельно незаметно переродилась в потребность обсуждать вместе с Лариской любой насущный для семьи вопрос.