Но вот пришло время, когда он оказался один на один с семейной проблемой и должен сделать выбор, что лучше – позвонить в милицию или все-таки этому Илье Артемовичу? При мысли о милиции у Саши непроизвольно скривилось лицо, он вспомнил тот, на его взгляд, совершенно бессмысленный разговор, когда в клинике обнаружили труп Анны Глотовой. Следователь вызвал у него антипатию сразу, как только небрежно предложил сесть. И понеслось!
- Где вы были сегодня ночью? Вам знакома женщина по фамилии Глотова? Кто может подтвердить, что вы не отлучались из ресторана? Посмотрите на эту вещь, да – это галстук, что вы можете о нем сказать? – вопросы сыпались из следователя, как из Рога изобилия.
Потом Александр пожалел, что тут же признал в мятой вытянутой тряпке свой галстук. Кто его за язык тянул? Может и обошлось бы, хотя, нет – следователь позже прямиком отправился к Ларисе и сунул галстук ей под нос. Даже, если бы она его не признала, то человек, который так старательно подставляет Сашу под убийства, постарался бы донести до милиции, что такой галстук был именно у него.
Так все-таки в милицию или в агентство? Делом сейчас занимается другой следователь, благодушный и, кажется, понимающий, но это только так кажется. Саша видел, каким взглядом тот прошелся по его мягким летним брюкам, дорогой барсетке и крошечному сотовому телефону у пояса. Надо звонить детективу, тем более, что он знает гораздо больше, чем милиция. Решено!
Саша набрал номер детективного агентства СЫСК, который отыскал в справочнике. Название агентства врезалось в память, потому что Лариска очень смешно его выговаривала, когда рассказывала мужу про свою розыскную деятельность. Трубку никто не снимал. Саша глянул на часы – ого, уже девять вечера! Конечно там никого нет. Придется ждать до утра, а ждать совсем невмоготу. Хочется куда-то бежать, или звонить, вобщем, что-то делать для своих любимых девочек, а не сидеть, тупо глядя на телефонный аппарат.
Александр поднялся и отправился в спальню, чтобы переодеться, но остановился в дверях детской комнаты. Она была непривычно пуста, пожалуй, он не видел комнату пустой с того момента, как привез Ларку с Лизой из клиники. Сердце защемило, захотелось почувствовать на руке приятную тяжесть маленькой Лизаветы и вдохнуть детский запах, исходящий от ее крошечных ручек и тонких, как паутинка волосиков.
Саша тряхнул головой и продолжил путь в спальню. Там стало еще хуже, потому что пахло женой. Какой-то особый, присущий только Ларисе, запах чистого тела и ненавязчивой парфюмерии. Он рассердился на свою чувствительность - тоскует, как пес, которому запах напоминает хозяина. Не выть на луну надо, а рвать зубами врага, который посягнул на самое дорогое, что у него было. Но врага он еще даже мысленно себе не представлял. Ничего, утром он увидится с детективом и сам включится в процесс поисков, так как не сможет думать ни о чем, пока не вернет жену с дочерью.
Он аккуратно снял одежду, повесит ее на стойку возле кровати, сел, потом лег, с намерением расправить уставшую спину и … проснулся, когда будильник на тумбочке показывал шесть утра.
Он не понимал, как умудрился беспробудно проспать всю ночь и даже ни разу не перевернуться. Как лежал на неразобранной кровати на спине, так и открыл глаза. Саша запоздало порадовался такому обморочному сну, который спас его от мучительных мыслей и бесплодных ночных шатаний по квартире. Он отдохнул физически и окреп морально, что было немаловажно для осуществления всего задуманного вчера вечером. Жаль, что для звонка в агентство еще слишком рано, но зато будет возможность привести себя в порядок.
Саша ужаснулся, когда увидел в зеркале свою неопрятную щетину, так непривычно отросшую за одну ночь. Обычно, жесткие волоски к утру еле пробивались - такая была у него особенность. В юности он стеснялся того, что у него плохо отрастали усы и борода.
За полтора часа Александр проделал все мыслимые и немыслимые утренние процедуры, включая зарядку, но время тянулось, на его взгляд, очень медленно. В восемь он позвонил в свой офис и предупредил, что сегодня на работу не придет. Секретарша Алла поинтересовалась, не заболел ли шеф, но услышав, что у него дела, успокоилась.