Больше никто из главных действующих лиц в этот день в моей комнате не появлялся. Ну, это и понятно – Света, наверное, ищет подходы к своему любимому, чтобы хоть как-то прояснить ситуацию. А может быть я про нее слишком хорошо думаю и они просто весь вечер занимаются любовью, а сомнения в Светкину душу мне посеять не удалось. Ладно, завтра узнаю, чем они там на самом деле занимались.
Ужин нам с Лизой принесла горничная, она же потом укатила сервировочный столик. Я спросила ее, нет ли в этом доме каких-нибудь книг или журналов и оказалось, что здесь даже есть библиотека. Я взяла Лизу и прошлась по этажу в том направлении, куда показала горничная. Библиотека действительно была, не Бог весть что – всего-то один узкий до потолка стеллаж. Мне, привыкшей к большой библиотеке в родительском доме, было странно видеть новые тома, расставленные строго в соответствии с цветовой гаммой. Сплошная классика, как наша, так и зарубежная. И ни одного детектива в яркой обложке, который позволяет во время чтения обдумывать еще парочку насущных проблем. Классика в моем положении – это верная смерть. В мирное-то время я тщательно дозировала потребление классических произведений – не больше одной книги в год. Опираясь на свой немалый читательский опыт, я делила эти произведения на два вида, руководствуясь только своими внутренними ощущениями. Первый – Боже, ну почему сейчас не бывает так благородно и аристократично, как в те времена? Второй – черт побери, что ж у них все так плохо-то, мрачно, грязно и паскудно?
Перехватив Лизу другой рукой, я начала вчитываться в названия, надеясь, что какое-нибудь из них всколыхнет мое желание читать классику. И вдруг, о радость, на полке с зеленой цветовой гаммой обнаружился совершенно не тронутый, но изданный много лет назад, сборник польских детективов. Там внутри, я точно это знала, было две повести, не заслуживающие никакого внимания, и роман, который я читала в своей жизни уже два раза. Иоанна Хмелевская «Что сказал покойник?» – вещь, которую в первый раз я проглотила за одну ночь, вещь, которую через три года я перечитала с еще большим удовольствием. И, наконец, вещь, экранизация которой была так безобразна, что я восприняла ее как личное оскорбление.
Кто читал, тот поймет, насколько близка была мне героиня романа в моем нынешнем положении. Я сняла книгу с полки, прижала ее к груди и направилась к двери, предвкушая, как начну пополнять свои душевные силы, перечитывая главы, где героиню против ее воли удерживали на богатой вилле.
Не успела я сделать несколько шагов, как услышала в коридоре голоса – мужской и женский. Голоса медленно приближались, кто-то неспеша шел по коридору и разговаривал. Через несколько секунд я узнала эти голоса – Виктор в чем-то убеждал Светлану. Первой моей реакцией был испуг, как будто они могли застать меня за каким-то неблаговидным занятием. Потом я подумала, что посещение библиотеки вовсе не проступок, а затем забыла обо всем и начала внимательно слушать.
- Выбрось из головы эту чушь! – говорил Виктор, скрывая раздражение.
- Выброшу, если ты дашь мне слово, что не имеешь никакого отношения к падению старушки. – неожиданно настойчиво ответила Света.
- Я же тебе сразу сказал, что я об этом впервые слышу.
- Сказал, но слова не давал. – упорствовала девушка.
«Наивная, она готова поверить честному слову этого негодяя» – с жалостью подумала я.
- Ну хорошо! – раздраженно сказал Витька. – Даю слово, что ничего не знаю об этой старушке и не имею никакого отношения к ее сломанной ноге.
Возникла пауза, во время которой, наверное, Светлана решала серьезную проблему: верить - не верить. И в этот момент они остановились прямо за дверью библиотеки.
- Клянусь! – с нажимом сказал Витька.
По моей спине пробежала резвая стайка мурашек. Только что я стала невольной свидетельницей того, как под клятвой даются ложные показания, если следовать юридической терминологии.
- Хорошо. – неуверенно сказала Света.
Видимо, мои слова все-таки глубоко запали ей в душу.
- Неужели ты не понимаешь, что задача Ларисы как раз в том и состоит, чтобы опорочить меня в твоих глазах. – проникновенно сказал Витька.
«Вот гад!» – возмутилась я, но тут же подумала, что он, по сути, совершенно прав. Только слово выбрал неверное – не опорочить, а открыть Светлане глаза. И буду это делать, пока не пойму, что она моя союзница. Витька как будто подслушал мои мысли.
- И не слушай больше ничего, что она тебе будет говорить про меня. – голос его стал на тембр ниже и подернулся налетом сексуальности.