Я взяла Лизу на руки и мы дружной толпой двинулись по коридору. Долго идти не пришлось, так как отдельная палата находилась рядом справа по ходу. Детской кроватки в ней не было и я уложила дочь на единственную койку, прямо поверх покрывала. Лиза вела себя прилично, с любопытством оглядывая толпу тетенек, сгрудившихся возле нее. Медсестра ловко распеленала ребенка и так же ловко вставила ей градусник в попку. Лиза, наверное, даже не поняла, что с ней что-то такое делали. Мне же пора было действовать.
Я покачнулась, тихо застонала и ухватилась рукой за никелированную спинку кровати. Вопреки моим ожиданиям никто на это не отреагировал, все смотрели только на ребенка. Я застонала еще раз, уже погромче, и слабой рукой прикрыла глаза. Врачиха кинула на меня взгляд и отвернулась, но тут же повернулась вновь.
- Что с вами? – встревоженно спросила она.
- Мне нехорошо. – слабым голосом ответила я и покачнулась.
Медсестра стояла ближе всех и тут же крепко подхватила меня под руку. Даже слишком крепко, я непроизвольно сморщилась – теперь останутся синяки.
- Помогите мне дойти до туалета. – тихо попросила я медсестру, а потом повернулась к Свете, которая хмуро смотрела на мои кривляния. – А ты присмотри за Лизой.
- Конечно. – ответила сбитая с толку Света, а я неверной походкой, таща за собой медсестру, направилась к выходу из палаты.
На мое счастье в туалет нужно было идти через приемный покой. Когда мы поравнялись со столом, я обессиленно опустилась на табуретку возле него.
- Я лучше посижу немного. – сказала я медсестре, которая продолжала намертво сжимать мой локоть в своих широких крестьянских ладонях.
- Ага. – сказала она и, наконец, выпустила мою руку.
Я осторожно проверила не вывихнут ли сустав и как бы невзначай взглянула на телефон.
- Можно позвонить? – спросила я.
Девушка тоже посмотрела на телефон и отрицательно покачала головой.
- Нельзя? – недоверчиво поинтересовалась я. – А почему?
И тут же испугалась, что, наверное, телефон давно и безнадежно сломан и стоит тут лишь в качестве скульптурного украшения. Но дело оказалось не в этом.
- Посетителям нельзя. – убежденно сказала медсестра и добавила. – Если хотите, я сама позвоню.
Меня умилила такая патриархальная преданность букве инструкции. Я продиктовала девушке номер Сашкиного сотового, порадовавшись, что он у него прямой городской. Затем я выслушала ее строгий разговор с моим мужем, сгорая от желания выхватить трубку и поговорить самой.
- Он сказал, что уже едет. – доложила медсестра, аккуратно водрузив трубку на место.
- Я слышала, вы говорили, что с дочкой ничего страшного. Вы действительно так считаете? – спросила я, преданно глядя в глаза медсестре.
- Ну, ведь она не кашляет, не чихает и даже не плачет. Значит, ничего страшного. – авторитетно ответила она.
«Аминь». – добавила я про себя и попросила стакан воды. Оставалось ждать, когда за нами приедет Сашка, а это произойдет не скоро. Я помнила, как долго вез нас с Лизой Витька, якобы, в следственный изолятор.
В палату мы вернулись как раз вовремя – врачиха только что извлекла из Лизиной попки градусник.
- Ну, что там? – тревожно спросила я и с облегчением услышала.
- Температура нормальная.
Где-то подспудно я очень боялась, что мои манипуляции с дочерью действительно могут вызвать какие-нибудь расстройства. Слава Богу, все обошлось. И тут неожиданно медсестра сказала врачихе.
- Пусть они побудут здесь несколько часов. За ней вот муж уже едет, отвезет ребенка в город, в больницу.
Светка при этих словах вся напряглась, как кошка перед прыжком, а врачиха облегченно вздохнула.
- Вот и хорошо. – сказала она. – В городе-то они быстрее разберутся. Ну, вы тут побудьте пока, а если что, то зовите.
И оба медработника поспешно покинули палату, плотно прикрыв за собой дверь. Я села возле Лизы на кровать и краем глаза отметила, что Света опустилась на стул.
- Вы звонили мужу? – спросила она, звенящим от напряжения голосом.
Эк ее пробирает!
- А ты что думала?! – с вызовом повернулась я. – Совсем за дуру меня считаешь?
- Тогда я сейчас пойду и позвоню Виктору. Давно надо было это сделать, как только мы сюда приехали. – и Светлана стала подниматься со стула.
В висках у меня застучало, злость захлестнула все мое существо и я взглянула на девушку в упор. Света от неожиданности откачнулась к стене и уставилась на меня округлившимися глазами. Я ее прекрасно понимала, мало того, именно на такую реакцию и расчитывала. Когда я в ярости, взгляд у меня почти осязаемый и, как правило, действует на противника устрашающе.