Мало того, я сейчас была бы рада не видеть его…. долго. И чем дольше, тем лучше.
Как же я хочу домой! К маме и папе!
Я нагрела воды, перемыла всю посуду, убрала и на кухне и в столовой. Навела полный порядок и решила попить чая. Поставила чайник на огонь и подготовила свежую заварку. Одним словом я была на кухне и стояла спиной в двери. В доме было тихо и уже чисто.
И тут я почувствовала, как меня со спины обнимают и прижимают к сильному мужскому телу.
Сказать, что я испугалась — ничего не сказать. Ужас, который меня охватил приковал ноги к полу, пересушил горло и лишил меня голоса и в довершении ко всему в глазах потемнело и меня накрыла темнота.
Просыпалась я почему-то тяжело. Мысли возвращались как-то особенно тягуче и совершенно нерадостно.
— Птичка, моя! Ты в порядке?
Я вздрогнула при первых звуках раздавшегося рядом голоса.
Это был голос Трофима. Глаза распахнулись сами. Я лежала на нашей кровати в спальне.
А может это мне просто такой кошмар приснился?
Я повернулась в сторону откуда раздался его голос.
— Что со мной? — как-то хрипло получилось
— Ты сознание потеряла. Тебе уже лучше? — голос заботливый и взгляд очень внимательный и слегка испуганный.
Я потеряла сознание? Никогда ничего подобного со мной не было! Я не кисейная барышня.
— А почему я потеряла сознание?
— Понятия не имею, птичка моя! Я подошел к тебе на кухню и обнял тебя, а ты вдруг потеряла сознание. Что случилось?
— Не знаю…
Значит не сон. Значит все было на самом деле. Прислушалась к себе и поняла, что тело еще ноет. И я знаю почему.
— Может потому, что кто-то был со мной очень груб — выдавила я
— Прости, птичка моя! — он уткнулся лбом мне в плечо — Но ты такая красивая и соблазнительная! А вчера мужики на тебя ТАК смотрели! А ты всем улыбалась. А я немного выпил. И у меня просто крышу снесло… Прости меня!…
— Мужики смотрели, а мне досталось? И как я должна была встречать твоих гостей? Ворчанием и злым взглядом? И что бы тогда ты мне сказал? Или врезал без разговоров?
— Ты права, Марфушечка! Я был не прав!
— Не прав? — у меня просто слов от возмущения не было
«Прости», «Не прав»? И это все?!
А синяки на моем теле?
А… все остальное?
На глазах выступили слезы.
А вот показывать ему свою слабость не хотелось. И я просто отвернулась от него.
— Ты обиделась на меня?
Я обиделась?!
Обиделась за то, что со мной сделали?!
Обиделась за то, что меня опустили до уровня половой тряпки?!
А разве на такое обижаются?
Слезы душили меня уже до состояния истерики.
Я уткнулась в подушку еще сильнее и закусила край, чтобы не завыть в голос.
Но меня уже трясло и с этим я ничего не могла поделать.
— Марфушка! — и его рука дотронулась до моего плеча.
Я зло дернулась. Не надо меня трогать!
— Марфушка! Ну прости ты меня дурака! Я тебя так люблю! Я сам не верю счастью, что ты согласилась стать моей женой. Мне хочется спрятать тебя от всех. Чтобы никто не смел ни смотреть на тебя, ни разговаривать и вообще, даже рядом с тобой чтобы не проходили. А мужики все на тебя смотрели, да еще как! — он что-то еще мямлил виноватым голосом
А я разозлилась окончательно и злость помогла справиться с обидой. Но не с эмоциями, которые бурлили во мне.
— И что же ты с ними драться не стал? Они смотрели, а мне попало?! — истерика набирала обороты.
Обида тоже никуда не делась. Она еще и подпитывалась словами мужа, что в общем то я и не виновата ни в чем.
Меня сгробастали в охабку и прижали к себе крепко-крепко. Но это принесло мне дополнительно еще и физическую боль
— Больно! Отпусти!
— Прости, птичка моя!
И меня отпустили. А потом еще и оставили одну в комнате. А вот за это я на него не обиделась.
Однако оставили меня не надолго. Муж скоро опять появился в комнате. Я даже не повернулась в его сторону. Однако почувствовала, как муж аккуратно меня разворачивает и начинает снимать с меня одежду.
— Что ты делаешь? — попыталась возмутиться я
— Исправляю свои ошибки!
— Отстань!
— Нет, птичка моя! Пока я тебя не вылечу — не отстану!
И он все таки снял с меня одежду.
— Птичка моя! Сейчас мы обработаем твои синяки и все будет хорошо.
И он так нежно поцеловал меня в каждый синяк, как я понимаю. Потом еще на каждый синяк наложил салфетки смоченные в зелье вкусно пахнущем травами. Затем обмотал меня чистой простынею, уложил бережно в кровать и сказал
— Сейчас я тебя покормлю и чаем напою и будешь отдыхать. Можно я с тобой побуду?