— Конечно.
— Но почему же тогда он не заставил Барри рассказать об этом на суде? Ведь это могло спасти меня…
— Я думаю, Арбетнейлы и твой отец заключили нечто вроде «джентльменского соглашения», заговор молчания. Полагаю также, что твое заключение было спланировано. Во всяком случае, удивленными и потрясенными твои родичи не выглядели, уж не знаю, что им наговорил Барри. А когда повеяло твоим освобождением, они быстренько сочинили этот вариант с виллой в Монако и пожизненной рентой, лишь бы только на свет не выплыло то, что все они тщательно скрывали. Но ты перебила им карты, отказавшись от золотой клетки.
Биверли хихикнула и понюхала пустой стакан.
— Ох, как мне понравилась эта история! Я же всегда знала, что ты лучше всех нас, вместе взятых, и Ривер Оукс не для тебя.
Ширли не могла опомниться.
— Вы действительно думаете, что мои родители намеренно скрыли от суда доказательства моей невиновности?
— Я лично никогда не знала наверняка, что у Рона есть кто-то, кроме тебя, но кто знает… Слушай, налей мне еще капельку?
— Биверли, вам не нужно больше пить.
— Ох, только не начинай лечить меня, хорошо? Это не сработает. Моя печень уже на полпути в ад, а за прохожих на улице не волнуйся. Шофер Альфреда заберет меня в четыре часа. Если мне не нальют здесь, я отправлюсь куда-нибудь еще, но лучше уж посидеть и поболтать с друзьями, чем нажраться в баре, полном незнакомцев.
Ширли принесла очередной стакан и поставила его перед пожилой женщиной, отвернулась, не в силах смотреть на трясущиеся руки и бессмысленный взгляд богатой алкоголички. Ей вдруг пришло в голову, что три года тюрьмы — не самая жестокая плата за свободу и независимость. Кто знает, во что превратилась бы Шерилин Арбетнейл, не умри ее муж? Или согласись она на условие отца?
— Почему полиция не искала никого другого?
— Ширли, ты шутишь? Да наши полицейские свисток съедят за возможность посадить кого-нибудь из богатеев, потому что крайне редко у них это получается, слишком многим они нам обязаны, включая чины и должности. А в твоем деле им и копаться было ни к чему. Платье в крови, да еще рыдающая маменька Рона сообщила, как сын плакался ей, что ты не хочешь заводить детей. Серкис с успехом игнорировал очевидные дыры в следствии и повернул дело так, что даже не дойди ты до тюрьмы, тебя все равно уже все считали бы виновной, а значит, и не искали бы настоящего убийцу…
Брэнд слушал болтовню Ванессы краем уха, а сам все косился туда, где четверть часа назад скрылась Ширли. Он хотел спросить ее, думала ли она о нем? Вспоминала ли эту ночь так же, как вспоминал ее Брэнд? Возможно, и она тоже не спала до утра, чувствуя себя неудовлетворенной, но не только физически…
— Брэнд, повнимательнее!
Перед его носом щелкнули бледные пальцы с кровавыми ногтями. Ванесса раздраженно смотрела на него, отбивая нервный ритм носком туфельки.
— Я пытаюсь предложить тебе варианты, как можно наиболее элегантно и непринужденно отделаться от проблем с этой идиотской реформой…
— Ничего не выйдет.
— Брэнд, не будь идиотом! О Господи, я только время зря теряю.
Она порывисто встала, сунула сумочку под мышку.
— И вот еще что, я не позволю тебе больше обращаться со мной так, как ты посмел обойтись прошлой ночью. Меня нельзя игнорировать.
Брэнд кивнул, но не произнес ни слова. Глаза Ванессы сузились, но в этот момент Ширли прошла через зал, и Ванесса тут же отвлеклась, закусила губу, нахмурилась.
— Где же я ее видела… а видела я ее наверняка, но при каких… Я вспомню. Я знаю. Так вот, Брэнд. Я тебя предупредила, учти.
Ванесса ушла, но Леона мгновенно углядела, что он сидит один, и на всех парах примчалась от бара. Брэнд тихонько застонал. Однажды он подвез Леону домой на мотоцикле и едва смог избежать насилия, потому что Леона приложила все свои немалые силы, чтобы обольстить его. Она все норовила притянуть его голову к своему бюсту, хватала его за задницу и стонала…
— Брэнд, бедненький, все тебя бросили. Не переживай. У нас тут компашка получше, если надумаешь.
С этими словами она многозначительно облизала губы кончиком языка и качнула бедром. Брэнд поспешно улыбнулся.
— Леона, красотка, я тороплюсь на работу, так что принеси мне тарелку чили, только не самого острого, о'кей?
— Хочешь приберечь жар на вечер?
— Ну…да.
— Намек понят. Я заканчиваю в девять, так что, если что, ты знаешь, где я живу.
В этот момент подошла Ширли. Подчеркнуто не глядя на Брэнда, она обратилась к Леоне:
— Леона, прости, что перебиваю, но я хотела узнать, мне обслужить твой столик у окна?