Дом встретил его молчанием. Джонас сбросил куртку и, повесив ее на плечики в стенном шкафу, отправился на поиски Джули и Зои. Надо же, про себя усмехнулся он. Джули. Благодаря Зои он и сам привык называть малышку этим уменьшительным именем.
Обеих женщин Джонас обнаружил в гостиной. Зои крепко спала, вытянувшись на диване. А малышка прижалась щечкой к ее груди и тоже мирно посапывала. Губы Джонаса тронула невольная улыбка. С величайшей осторожностью он поднял на руки Джулиану. Зои, протестуя, что-то сонно пробормотала, но не проснулась. Удивительно, но Джули тоже не проснулась. Зои за неделю сотворила с ребенком настоящее чудо. Девочка еще, конечно, не спала все семь-восемь часов без перерыва, но и не устраивала истерики каждые два часа, как в предыдущие месяцы. И Джонас медленно, но привыкал к тому, что у него в доме растет ребенок. И так же медленно его жизнь с Джулианой – что и обещала Зои – входила в свою колею.
Только эта жизнь включала в себя и саму Зои Холланд. То, что распорядок его дня как-то налаживался, – результат лишь ее усилий. Пройдет неделя, и Зои исчезнет из его дома. Что они с Джулианой будут без нее делать? Что он будет делать без Зои?
Уложив Джулиану, он вернулся в гостиную. Зои спала в той же позе, в какой он ее оставил. Господи, как же она, должно быть, вымоталась, вдруг понял Джонас. Ведь он каждый вечер возвращался домой после десяти, оставляя ей не больше двух часов на сон!
Не решаясь разбудить ее, Джонас снял толстый плед с кресла и накрыл Зои. Он как раз подсовывал краешек пледа ей под плечо – осторожно, чтобы ее не потревожить, – когда она проснулась. Ресницы ее вспорхнули, глаза сначала расширились при виде того, кто так заботливо ее укутывал, потом сразу же сузились – то ли выжидающе, то ли с опаской, Джонас не понял. Скорее всего, и по той, и по другой причине, решил он. Всю эту неделю он вел себя так, что ничего другого она испытывать по отношению к нему не могла.
– Ты уже проснулась, – тихонько произнес он.
– Ты уже дома, – тем же тоном отозвалась она.
И оба фыркнули от банальности своих слов.
– Прости, что я опять поздно, – извинился он. – Собрание затянулось, потом срочный случай в кардиологии и…
– Не волнуйся, – сонно ответила она и, освободив из-под пледа руку, провела ладонью по лицу. – Мне же сегодня ночью не идти на работу, забыл? – Она взглянула на часики. – Но все равно пора домой. Поздно уже.
Лицо у нее со сна раскраснелось, волосы спутались. В зеленых глазах стояла мечтательная дымка, и Зои вдруг показалась ему такой заманчиво близкой, какой еще никогда не была. Слишком близкой, чтобы он мог оставаться спокойным.
– Может, останешься на ночь здесь? – вырвалось у него прежде, чем он успел осознать, что говорит. – На улице ледяной дождь, – быстро добавил Джонас в попытке объяснить свое приглашение. – А ночью обещали заморозки. Я сам едва доехал.
На миг ему почудилось, что она готова согласиться, но никакого подтверждения этому он так и не дождался. Зои смотрела на него с каким-то забавным выражением в глазах, как будто была ему за что-то благодарна.
– Почему ты никому не рассказал обо мне в больнице? – наконец облекла она свой вопрос в слова.
Поначалу Джонас не понял, о чем это она. А когда понял, то, пораженный, даже присел – на краешек дивана рядом с ней. Его вдруг обуяла дьявольская дерзость.
– Откуда ты знаешь, что не рассказал? – Он устроился поудобнее, вытянув руку вдоль спинки дивана.
Похоже, Зои была готова к его вопросу.
– Потому что, если бы рассказал, до меня бы уже дошли слухи.
Он впился взглядом в ее лицо, поражаясь, как ей могло прийти в голову такое дикое предположение.
– А с чего бы это мне сообщать всем и каждому подробности твоей сексуальной жизни – или, вернее, обсуждать отсутствие таковой?
– С того, что большинство мужчин так поступают.
– Значит, ты меня совершенно не знаешь. Я не такой, как это большинство.
Она пожала плечами и отвернулась.
– Наверное, и вправду не знаю, – небрежно согласилась она.
Прежде она никогда не признавалась в том, что не права. И оттого, что ее признание касалось именно его и ее чувств к нему, у Джонаса даже голова закружилась. Он опустил руку со спинки вниз, потом его ладонь заскользила по пушистой поверхности пледа и наконец легла на талию Зои. Он сам понимал, что напрашивается на неприятности, возможно даже, на очередной удар коленом в пах. Но что-то в выражении ее лица подталкивало Джонаса на риск.
Зои очень медленно приподнялась и села на диване. Но не сбежала, как он того ожидал. И не влепила ему пощечину, от чего он тоже не был застрахован.
– Мы могли бы.., мы могли бы изменить это, – понизив голос, сказал он. – Если бы ты захотела. Мы могли бы узнать друг друга…
Она качнула головой. Чуть заметно.
– Думаю, лучше не надо, – шепнула она. – Мне кажется, что нам не…
Джонас закрыл ей рот поцелуем. Он понимал, что с его стороны это безумие, но ничего не мог с собой поделать. Она была такой красивой, такой теплой и мягкой, такой соблазнительной. Он ждал сопротивления, думал, что снова увидит в ее глазах вспышку боли. Вместо этого Зои ответила на его поцелуй. Она поцеловала его робко и нежно – так, как будто на самом деле хотела поцеловать.
– Ну вот, – пробормотал он ей в губы. – Не нужно думать. Лучше чувствовать. И снова накрыл ее губы поцелуем. Зои сама не понимала, почему позволяет Джонасу себя целовать. Она лишь знала, что в его объятиях забывает обо всем на свете. Страдания прошлого уходят, тревоги будущего не гнетут сердце. И остается только ощущение его жарких пальцев, только запах хвойного мыла, прикосновения его губ к ее губам, да еще обещание в его глазах. Обещание никогда не причинить ей боли.
А потом даже и эти смутные ощущения исчезли, и Зои показалось, что она с головокружительной быстротой падает в пропасть. Джонас обвил рукой ее талию, прижал к себе, поддерживая ее голову другой ладонью. Его губы, оторвавшись от ее губ, обожгли лаской сначала щеку и висок, потом подбородок и шею.
– О-о, – простонала она. – О, Джонас…
– Я не хочу торопить тебя, – услышала она его мягкий шепот у самого своего уха. – Я не хочу заставлять тебя делать то, чего ты делать не хочешь.
– Почему? – выдохнула Зои. – Боишься моего колена?
Она ожидала такого же шутливого ответа, но Джонас отстранился и долго и серьезно смотрел на нее, прежде чем проговорил:
– Нет. Не хочу обидеть тебя, как обидел тот, другой.
Сердце вдруг заколотилось у нее где-то в горле.
– Кто – другой? – отважилась она переспросить.
– Не знаю. Тот, из-за которого ты так долго избегала мужчин. – Он приложил ладонь к ее щеке, погладил тихонько, и Зои едва не растаяла от нежности этого жеста. – Я не могу представить себе иной причины твоего бегства, Зои. Ты слишком.., слишком…
– Слишком – что? – неожиданно ощетинилась она.
Джонас улыбнулся.
– Слишком хороша. Потрясающа. Я в жизни не встречал похожей женщины. Любой мужчина из кожи бы вон лез, чтобы доставить тебе удовольствие.
Она недоверчиво фыркнула.
– Это тебе так кажется. В наше время большинству мужчин плевать на то, что чувствует женщина, если сами они свое получают.
– Значит, тебе встречались не те мужчины.
– В наши дни все они одинаковы.
– Нет. – Он решительно мотнул головой. – Не правда. И думаю, в глубине души ты тоже это понимаешь. Ты просто боишься признать, что на свете есть человек, которого ты могла бы полюбить. И который ответил бы тебе любовью. Я думаю, ты просто-напросто боишься страданий, потому что в прошлом какой-то парень тебя обманул.
Зои долго молчала, колеблясь между правдой и своей обычной отговоркой.
– Двое, – выдавила она наконец, сама удивляясь своему решению.
Джонас недоуменно моргнул.