— Еще раз извини. У меня на этот счет другое мнение.
Лариса вышла, аккуратно прикрыв за собой дверь. Уверенно прошла через зал, спустилась в холл, легко улыбнулась гардеробщику:
— Ярослав Германович немного задерживайся, а мне пора. Подайте, пожалуйста, пальто, вон оно висит.
— Но как же? — всполошился старик. — Ярослав Германович сейчас наверняка подойдет, разве можно, чтобы вы одна! Сейчас я за ним пошлю! Андрей!
Парень, исполнявший при массивных резных дверях обязанности швейцара и, судя по накачанной мускулатуре, успешно совмещавший это с должностью охранника, повернулся к нему.
— Андрей, сбегай быстрее в «Изумруд», поторопи Ярослава Германовича, его дама ждет!
Андрей с мягкой грацией тренированного спортсмена скользнул в сторону зала, а Лариса, справившись с комком в горле, сказала:
— Ярослав Германович — счастливый человек, ведь у него столько прекрасных друзей, не так ли?
— Э-э? Так, конечно, — неуверенно согласился гардеробщик.
— Вот и я говорю, золотое сердце, — кивнула она. — Передавайте ему привет.
Еще несколько шагов, счастье, что швейцар ушел за Ярославом, а то вдруг он вздумал бы не пустить ее. Из уважения к Ярославу Германовичу, разумеется. С трудом открыла тяжелую дверь, скользнула на крыльцо, не обращая внимания на расстроенные вопли за спиной:
— Но, сударыня, куда же вы? Мадам? Всего одну минуту! Вернитесь, там же…
Снабженная автодоводчиком, дверь бесшумно закрылась. Лариса поежилась. Апрель, конечно, не декабрь, но и не июль. В платьице она живо превратится в снежную бабу. Да и глупо это, стоять на крыльце, с тем же успехом можно было подождать Ярослава и в холле. Ярослав… Она обхватила себя руками за плечи и заторопилась налево по улице. Заторопилась потому, что если очень быстро идти, то не так холодно, а налево… Разве не ясно? Направо стоянка, где они оставили машину, и до угла ближе, если налево повернуть. Она уже почти бежала, когда, свернув за угол, увидела вывеску кафетерия. Оч-чень правильный подход — в одном доме и ресторан, и кафетерий. По крайней мере для дур, которые сбегают из ресторана от своих кавалеров, есть место, где можно в тепле отсидеться и подумать, что делать дальше и как вернуться домой. Слава Богу, хоть деньги в сумочке есть.
В кафетерии было пусто. Лариса, цокая каблучками по кафельному полу, подошла к прилавку, остановилась, разглядывая выставленные в витрине пирожные. Средних лет продавщица с выщипанными бровями подняла голову от книжки и без всякого интереса посмотрела на нее.
— Кофе, пожалуйста, и заварное с масляным кремом.
Продавщица кивнула, положила щипцами на картонную тарелочку пирожное, поколдовала немного с кофеваркой, получила деньги и снова уткнулась в книжку. Лариса, прижимая локтем сумочку, взяла тарелочку и чашку, перенесла их на низкий столик в углу. Хорошо, что, кроме высоких, стоячих, здесь был и этот столик с тремя пластиковыми полукреслами. Устроившись в одном из них и сделав первый глоток кофе, Лариса начала понемногу согреваться. Хорошо, что она сюда зашла. Самое удобное место посидеть и спокойно подумать.
Ярослав откинулся на спинку стула и вытянул ноги. И чего эта глупая девчонка куда-то побежала? Никто ей пальто без него не отдаст, так что все равно придется возвращаться. Нехорошо, конечно, все получилось, не стоило ему рот открывать. А теперь Лариса обиделась. Ладно, ничего страшного. Сейчас она вернется, они выпьют кофе… В конце концов, он тоже может все объяснить. Ну брякнул глупость, но он тоже был расстроен и тоже, между прочим, обижен. Или она думает, что на него эта сцена не подействовала? Это железобетонным каким-то надо быть, чтобы не почувствовать… одним словом, когда женщина, которую ты собираешься поцеловать, шарахается от тебя с ужасом в глазах, это более чем неприятно. А потом она начала рассказывать ему про мужа, тоже мне, самая занимательная тема в ту минуту! Разумеется, он и не думал обижать ее, это вообще была шутка. Правда, надо признаться, не самая умная. Дурацкая была шуточка. Точнее говоря, ничего более идиотского он в жизни своей не говорил. Надо будет сразу, как вернется, без предисловий попросить у нее прошения. Должна она понять, в каком он был в тот момент состоянии. Тем более что он ей нравится, она сама сказала. Даже больше чем нравится.
Бесшумно открылась дверь, и Ярослав торопливо согнал с лица вызванную последней мыслью блаженную улыбку и постарался принять виноватый вид. Однако вместо Ларисы вошел высокий широкоплечий парень.
— Ярослав Германович, — прогудел он хорошо поставленным, оперным басом, — меня Семен Николаич послал, там ваша дама ждет…