Но нет, особенно радостной Лариса тоже не выглядела. Не то чтобы она была совсем мрачной, скорее, озабоченной. И вообще, весь вечер пошел наперекосяк. Они еще немного поболтались по набережной, почему-то это стало их излюбленным местом для прогулок, но потом Лариса решительно заявила, что замерзла, и Ярослав повел ее домой.
Внешне все было как обычно. Погуляли, потом зашли к Ларисе, она сделала кофе. Но не было той легкой, веселой болтовни, которая обычно сопровождала этот процесс. Кофе выпили почти в молчании, думая каждый о своем и старательно не глядя друг другу в глаза. Даже прощальный поцелуй был каким-то… неправильным.
Ярослав ушел. Лариса закрыла за ним дверь, потом, не зажигая света, стояла у окна спальни, ждала. Вот он вышел из подъезда, поднял голову, словно отыскивая ее окно. Рука дернулась помахать ему, но не увидит же он ее в темном окне. Все-таки помахала. Разумеется, он не увидел. Поежился на ветру, поднял воротник куртки и зашагал прочь.
Прочь. Лариса отошла от окна и села на кровать. Слез не было, наверное, она выплакала их все, когда уходил Сергей. Только холодно было очень. Не вставая, дотянулась до висящего на гвозде за дверью теплого махрового халата, дернула раз, другой. Вешалка оборвалась, и черт с ней, главное, можно теперь закутаться в халат. Завтра он встречается с женщиной. Очевидно, с той самой постоянной любовницей, про которую говорила Люська. Она сразу поняла это, как только он сказал, — по его странному, непривычному тону, по глазам, по этой дурацкой улыбке…
Халат не согревал совершенно. Лариса разворошила постель и как была одетая заползла под одеяло. Надо бы вернуться на кухню, помыть посуду, да и свет остался гореть. А, черт с ней, с посудой, черт с ним, со светом, черт с ним, с Ярославом! Он, конечно, пообещал завтра позвонить. Фиг ему, ее не будет дома. А если и будет, все равно трубку не возьмет, вот так! Сергей не обещал позвонить, просто ушел, а она ждала… Сколько? Месяц? Два? Странно, как это она могла забыть. Нет, второй раз на эти же грабли она не наступит. Ушел? Скатертью дорога, приятно было пообщаться. И Люську она винить ни в чем не будет; эту яму она сама себе вырыла. Изображала принцессу-недотрогу, вот и сиди одна, никто тебя трогать и не собирается. Жаль только, что все это было так недолго. Смешно, оказывается, она была совершенно не готова к тому, что все так быстро и так внезапно кончится.
Вот только что же так холодно-то? Может, достать из шкафа пуховое одеяло? Но за ним надо вставать, идти через всю комнату, открывать шкаф… На все это нет ни сил, ни желания. Лучше просто свернуться калачиком и замереть, вот так. В конце концов, все проходит, пройдет и эта боль. Рано или поздно она согреется. Всем им назло согреется.
С утра Лариса отключила телефон, потом уехала в колледж, так и не включив его. Не из вредности, а просто чтобы не сойти с ума, каждую секунду ожидая его звонка. Он-то не позвонит, но она будет ждать. А звонить, и звонить непрерывно, будут совершенно чужие, ненужные ей люди, и она будет бежать, судорожно срывать трубку и слышать не его голос… Нет, год назад она уже проделывала все эти глупости, теперь она стала старше и умнее. Звонка не будет. Все, никаких волнений. Правда, осталась еще надежда, что она придет или встретит ее, как в последнее время, у ворот колледжа. Ну что ж, и с этим можно бороться наверняка. Она что-нибудь обязательно придумает.
До обеда Ярослав набирал ее номер через каждые полчаса. Трубку никто не брал. После двух он звонить перестал, она должна была уже уйти на работу. Можно было, конечно, отыскать по справочной телефон колледжа и позвонить в учительскую, но как Лариса к этому отнесется? Она ведь ему свой рабочий телефон не давала.
Он думал, что успеет заехать к ней днем, но вклинившийся между двумя назначенными встречами новый клиент чисто физически не дал ему такой возможности Около семи у Ярослава образовался небольшой перерыв. Он пил кофе и снова звонил Ларисе. Трубку по-прежнему никто не брал, очевидно, она задержалась в колледже. Можно было попробовать успеть заехать за ней, отвезти ее с работы домой, но… что потом? Высадить у подъезда и уехать? И даже если она все-таки спросит, можно честно ответить «Деловая встреча». Вот, даже в ежедневнике записано — в девятнадцать тридцать. Нет, такая дерготня тоже ни к чему. Сейчас он передохнет, потом разговор с клиентом, потом, раз уж решил, надо ехать к Оле и разобраться с ней. А Ларисе он позвонит вечером. Или заедет с утра. Или и то и другое.