Впервые за все время их совместного существования на земле Мэтт Лейк собрал Джонасу обед в школу. Обед состоял из яблока сорта «ред делишес» и бутерброда с неизвестными характеристиками (какой-то сыр и какая-то колбаса) в бумажном пакете. Мэтт забыл положить напиток, и Джонас купил в автомате апельсиновую газировку. К счастью, мест в столовой было куда больше, чем учеников, и Джонасу не пришлось спрашивать незнакомцев, можно ли сесть за их стол. Он сел в самом конце длинного ряда, который тянулся через весь зал. Вроде не пришлось есть в одиночестве, но при этом люди были достаточно далеко, чтобы он не посягал на их территорию. Хотя Джонас и не был против обедать один в комнате, полной незнакомцев.
Однако оказалось, что Ноэми была против смотреть на человека, что обедает один в полной незнакомцев комнате. Она материализовалась у его стола с металлическим контейнером со Спящей красавицей на крышке. Почему-то в ее руках контейнер не казался ребячеством. Джонас смутился, внезапно осознав, что в уголках рта остались крошки от бутерброда.
– Джонас, хочешь пообедать с нами? – Она указала на стол вдали.
Окруженные пустыми стульями, им махали две девушки.
– Эмм…
Он переводил взгляд с Ноэми на ее подруг и обратно.
– Можешь отказаться. Но во второй раз я тебя вряд ли позову.
Она улыбалась, но голос ее звучал серьезно.
– Ладно.
Он прошествовал за ней следом и сел рядом, как раз напротив незнакомой девушки. Второй была зеленоволосая из их класса.
– Это Джонас. Он выглядит робким, так что давайте с ним повежливее.
Джонас не был уверен, что он робкий. В этом слове была какая-то мягкость. Однако Ноэми сказала, что он лишь так выглядит, и с этим было не поспорить.
– Джонас, это моя подруга Лайл, сокращенно от «Лайла». Ты часто будешь видеть ее у нас в гостях. Она постоянно торчит у меня.
– Что ж, Джонас, привет, – поздоровалась девушка с зелеными волосами.
Она была одета во все черное – помимо пиджака – и оставляла кровавые разводы помады на трубочке для молока.
– На День труда меня не позвали, потому что решили держать тебя в секрете.
Ноэми проигнорировала ее слова и жестом указала на вторую девушку.
– А это Эмберлин. Пишется слитно.
– Рада познакомиться. Ты на биологию в этом году ходишь? – спросила она. – Если да, то вести у тебя наверняка будет мой папа.
На Эмберлин были простая футболка и джинсы, как и на большинстве людей в кафетерии, но именно поэтому она выделялась на фоне подруг. Волосы у нее были ярко-красные, и она завязала их в косы на макушке, чем напомнила Джонасу веселую крестьянку.
Слева от него Ноэми снимала крышку с контейнера своими клубничного цвета ногтями и наконец добралась до второго, пластикового. Лайл хлопнула ее по руке.
– Подожди! Мы же еще не угадали.
– Ладно.
Лайл посмотрела на Эмберлин, которая с нарочитой задумчивостью потирала подбородок.
– Олень, – сказала Эмберлин. Приложив указательные пальцы к вискам, она слегка покрутила их, улыбаясь. – Маленькие такие милые рожки. Нет?
– А я думаю, тигр. А, нет! Тигр уже был. Белка, – сказала Лайл. – Ты ведь еще не делала белок из арахисового масла? Какое упущение!
– Выбери животное, Джонас.
Ноэми наблюдала за ним беспристрастным взглядом. В ее глазах зелень прорывалась через карие радужки.
Джонас понятия не имел, о чем она. Его разум наполнился образами деревьев и мха.
– Куница? – спросил он.
Впрочем, вопрос его касался скорее не куницы, а того, что вообще происходило.
– Куница? Вау. Отличный выбор, – сообщила Ноэми остальным. – По-моему, я слышу это впервые. Никто так еще не отвечал.
Крышка открылась, и взорам предстал обед Ноэми. Бутерброд из хлеба с обрезанными корками в форме мордочки енота с красными глазками, носом и ушками из ломтиков клубники. Рядом с ним лежала стопка зеленых сердечек из киви.
– Предполагалось, что это барсук, – всплеснула руками Ноэми. – Выходит, что куница – это почти правильный ответ. Они из одного семейства.
– Наверное, долго такое готовить, – заметил Джонас.
Ноэми пожала плечами, а потом резко шлепнула Лайл по руке: та успела схватить кусок киви и положить его себе в рот.