Никто не просил Эмберлин разгребать братовы запасы, но надо было что-то сделать до того, как настанут холода и краски придут в негодность. Его комиксы, футболки, его огромный робот из разноцветных пластмассовых деталек… все, в чем жила память о нем, дремало в комнате Линка, которую семья превратила в музей. Но угол в гараже беречь было необязательно. Банки с краской – это всего лишь банки с краской. Линк больше не придет сюда за баллоном, чтобы раскрасить стену у свалки за хозяйственным магазином. А из Миллеров никто, кроме него, и понятия не имел, что делать со всем этим богатством.
Лайл достала из упаковки новый одноразовый респиратор, а Эмберлин натянула старый пластиковый, в котором Линк напоминал ей двуногого муравья. Респиратор оказался тяжелым, и ее голова клонилась вперед; от дыхания нагревалось лицо, и Эмберлин ощущала себя как в постапокалиптическом фильме. Вместе они оторвали полоску картона от разломанной коробки, стоявшей у мусорки, и принесли ее к гаражу.
Эмберлин не то чтобы разбиралась в аэрозольных красках, но банки все лето проторчали в гараже, а значит, ими вряд ли можно было пользоваться. Девушки потрясли банки (изнутри раздавались звуки, как будто кто-то пересыпал сухой горох), потом стали брызгать краской на полоску картона. В некоторых ничего не осталось, другие загустели. Найдя несколько полупустых банок, девушки пшикали ими на картон, пока внутри ничего не осталось. На полоске остался хаос разноцветных кругов. Какие-то контейнеры подтекали; на одном виднелся ярко-синий отпечаток пальца Линка.
Лайл продолжала разделять банки в два ряда: одни на выброс, другие отдать в класс ИЗО. Эмберлин тем временем замерла, приложив большой палец к отпечатку, который оставил ее брат. Лайл остановилась рассмотреть свои ногти. Их, как и кончики пальцев, усыпали пятнышки ярко-розовой краски. Она склонилась вперед и вытянула руку наружу. Ее ладонь распустилась под дождем, точно цветок шафрана. Однако, сколько она ни крутила рукой, краска не смывалась.
Эмберлин вспомнила рисунки Линка на автозаправке, и за ларьком с хот-догами, и еще тот, другой, под мостом, и в городской аллее. Интересно, сколько дождей они выдержат? Может, цивилизация рухнет, а граффити Линка так и останутся яркими пятнами на ее развалинах?
8. Джонас
После школы Ноэми работала в кондитерской «Колибри». Там она украшала капкейки цветами из масляного крема, и получалось так правдоподобно, что даже пчелы могли обмануться издалека. В первый раз Джонас навестил ее там через неделю после начала занятий в школе. Притворился, что хочет купить капкейк (на самом деле он думал, что это еда исключительно для дней рождения). За высокими деревянными столами безымянные подростки потягивали кофе и болтали, забросив раскрытые учебники. Когда он вошел, над дверью прозвенел колокольчик, и глаза его соседки быстро метнулись в его сторону, но она тут же вернулась к работе. Усевшись на высокий табурет у бокового прилавка, Джонас выудил из рюкзака учебник по тригонометрии.
– Заказы обычно делают за кассой, – сказала Ноэми.
– Да, конечно. Я просто хотел узнать, что ты порекомендуешь.
– Не знаю. Я их не ем, только украшаю.
Она поудобнее взялась за кондитерский мешок с кремом кораллового цвета.
– Ты, наверное, любишь готовить.
Ноэми одарила его непонимающим взглядом. На ней была вересково-серая футболка с эмблемой магазина на спине. Волосы она стянула узлом за ухом, и от этого почему-то ее грива казалась еще более необузданной. Сотрудники здесь не носили ни кепок, ни сеток для волос. Видимо, в Миннесоте какие-то особенно нестрогие правила гигиены, подумал Джонас.
– Ну, твои симпатичные бутерброды… – объясняясь, пробормотал Джонас. – И даже если ты не любишь капкейки, все равно устроилась сюда работать. Это о чем-то говорит.
– Да нет, я не то чтобы их не люблю. – Она искоса взглянула на кассиршу. – Просто что угодно надоест, когда возишься с этим по четыре часа в день. Но готовить я не люблю. Мне нравится эстетическая сторона дела. Вот, посмотри.
Она наклонила к нему поднос с капкейками, и Джонас подивился запутанным узорам из разноцветных кремовых цветов. Работа была очень тонкой, хотя руки Ноэми двигались быстро и она, казалось, не уделяет ей особого внимания.
– Мне хотелось устроиться куда-то, где можно заниматься творчеством, но именно готовить еду у меня терпения не хватает. Украшать – другое дело.