В озере в лесу.
В лесу нет никакого озера.
Не притворяйся.
Может, Линк кому-то рассказал про их невозможное озеро? Однажды оно просто появилось из ниоткуда, и маяк там тоже был. Иногда оно простиралось вдаль, точно океан, и тогда на другой стороне не было видно деревьев. Он пообещал, что будет держать озеро в тайне, но Ноэми могла представить, как он случайно проговаривается Эмберлин или Гэтану. И все же сообщение отправил не Гэтан…
Это Эмберлин Миллер?
Нет.
Гэтан Келли?
Это Линк.
Линк умер.
Ага.
Можешь мне позвонить?
Нет.
Линк бы мне не отказал.
Прости.
Но иногда я тебе отказывал.
Все выходные Ноэми старательно избегала Джонаса. Утром накануне новой четверти она зашла на кухню и обнаружила, что сын Мэтта Лейка пьет молоко прямо из коробки. Джонас стоял перед холодильником в трениках и белой футболке с круглым вырезом.
На его лице отразилось удивление, но отнюдь не стыд, который она ожидала увидеть: как-никак, его только что застукали за пусканием слюней в общую еду.
Он поздоровался.
– Вообще-то это молоко пьют все в доме, – ответила она.
Джонас вытер рот запястьем и с искренним любопытством поглядел на упаковку, словно выискивая слова: «НЕ ПИТЬ ИЗ ГОРЛА».
– Ты права. Прости. Я привык жить с мамой, а она не пьет молоко.
Ноэми как раз подумывала, не пригласить ли его поехать в школу вместе с ней и Лайл. Теперь об этом не могло быть и речи. Она фыркнула и принялась шумно стучать дверцами кухонных шкафов, потом включила на полную мощность кран, давая Джонасу понять, что по его милости ей придется есть овсянку на воде.
Собираясь следующим утром в школу, она утешала себя мыслью, что Джонасу придется ехать на автобусе, а значит, встать и выйти из дома ему надо намного раньше. Направляясь вниз, она заглянула к нему в комнату. Розенкранц лежал поверх стопки футболок на кровати. Ну и предатель. Она разбудила спящего кота и позвала, а потом подняла с покрывала и чисто из принципа отнесла в коридор.
В такую рань не спал только Мэтт, хотя ему-то как раз не нужно было вставать по будильнику: он работал из дома и сам выбирал, когда начинать.
– Привет школьникам. На автобус не опоздала?
Он приподнял брови над кружкой с изображением Лувра, которую Ческа купила сто лет назад, когда проводила семестр за границей.
– Права дают в шестнадцать, так что меня отвезет Лайл.
– А, точно.
Он поставил кружку на подставку и повозил ею по поверхности стола, который сам когда-то сделал.
– Видимо, Джонас был не в курсе, – задумчиво сказал он. – Ушел на автобус совсем недавно. А мог бы прокатиться с вами.
Ноэми, избегая его взгляда, склонилась над низким кухонным шкафчиком, чтобы достать оттуда тостер.
– Зато со всеми познакомится по пути.
– И то правда. Кстати… ты не знаешь, за что просит прощения наше молоко?
– Что?
Ноэми выпрямилась, так и не найдя тостер.
На столе перед Мэттом рядом с полупустой миской стояла упаковка хлопьев и пакет молока.
– Нет, не это. – Он кивнул на стол. – В столе стоит еще одно, вот оно-то и извиняется.
Ноэми потянула за стальную ручку. Да, так и есть: на верхней полке стояла свежая упаковка двухпроцентного молока, точь-в-точь как оскверненная Джонасом, только свежее. На упаковке значилось фломастером: «Я Чистое, Честное Слово! Прости!»
Каждое слово начиналось с большой буквы, словно это был газетный заголовок. Рядом с восклицательным знаком красовался улыбающийся смайлик. Ноэми не знала почерк Джонаса, но это было и не нужно.
– Понятия не имею. Наверное, это Диана. Ты знаешь, она любит все одушевлять.
Нет уж, это молоко Ноэми пить не станет. Джонас поступил правильно, купив новую пачку, но это-то ей почему-то и не нравилось. Выходило, словно это она была неправа.
Школьный год только начался, и поэтому даже ребята с машинами приехали в школу достаточно рано, чтобы догнать пассажиров автобуса в спортзале. Там обычно ждали, когда приедут все автобусы, учеников пересчитывают, а потом отпускают в классную комнату. Обычно водители подгадывали так, чтобы им не приходилось ждать в зале. К следующей неделе они с Лайл тоже будут так поступать. Но сегодня они приехали раньше необходимого и выслушали все полагающиеся комплименты свежеокрашенным волосам Лайл и украшениям Ноэми ручной работы (собранным из деталей от старых Барби).