— Даже не верится! Вы с папой просто волшебники!
— Я бы сказал — факиры, — усмехнулся Штольман.
Анна не поняла, почему ухмыльнулся муж, но спрашивать не стала. Ее больше интересовало другое.
— А поклон ты и правда собираешься передать?
— Конечно, я же обещал. Когда в следующий раз буду писать Павлу.
— Павел не сочтет это слишком дерзким? Мне бы не хотелось, чтоб он и Александр подумали, что мои родители не понимают разницы в положении между князьями и провинциальными дворянами.
— Аня, вот уж кто так не подумает, так это Павел, не такой он человек. Так что не волнуйся, в отношении этого все будет хорошо… А теперь я должен рассказать тебе и о плохих новостях. Сегодня пришла телеграмма от Саши. Помимо портрета он послал мне еще и немецкий молитвенник Ливенов. Он и пропал.
— Какая жалость. Видимо, это семейная ценность. Может, он все же найдется?
— Да было бы лучше, если бы он не находился.
— Почему же?
— Аня, в нем фамильное древо Ливенов, и князь добавил к нему меня.
— Как?? Яков, ты же не Ливен, ты — незаконный отпрыск. Подобное ведь вроде бы не делают. Как князю такое могло прийти в голову??
— Анна, да почем я знаю, что на него нашло. Добавил и все… Сейчас неважен мотив его поступка. Важно, что человек, похитивший молитвенник, может это увидеть. Ты понимаешь, какие могут быть последствия?
— Ты говорил про шантаж…
— Да, и поскольку меня искать не нужно как Ливенов, думаю, шантажировать меня будут первым. Так что как только придет письмо с угрозами раскрыть мою тайну, мне придется открыться самому. Правда пока не знаю, как это лучше сделать… Чтоб отделаться малой кровью. Но, опасаюсь, что так не получится. Меня же пол-Затонска знает. Через несколько дней весь город будет в курсе тайны моего происхождения, причем всем будет известно гораздо больше, чем мне самому. Все грязные подробности… Как князь совратил мою матушку, как бросил несчастную в положении на произвол судьбы. Как ей пришлось скрыть свой позор и спешно выйти замуж за любого, который согласится на это… Или сколько князь заплатил, чтоб кто-то женился на ней и признал его бастарда как своего сына… И сколько еще потом вытянул из него Штольман…
— Что?? — Анна опешила. — Ну ладно еще, что твоя матушка вышла замуж, чтоб скрыть позор… Ведь люди не знают, когда ты родился… Но что князь заплатил ее будущему мужу? Это вообще какой-то абсурд! А про Штольмана уж совсем ни в какие ворота не лезет!
— Аня, а вот это как раз не абсурд. Или ты не подозревала, что так бывает? Что высокородные господа, особенно если они женаты, находят мужей для своих беременных любовниц и платят им? И хорошо, если только один раз, в качестве приданого обесчещенной девице, которая понесла. А бывает, что из таких ходоков, которые не беспокоятся о последствиях своей похоти, деньги тянут годами…
— Боже мой! И ты думаешь, что подобные сплетни могут ходить по Затонску?
— Аня, я тебе сказал, какие сплетни могут ходить в подобной ситуации. Про Затонск мы не узнаем, пока этого не случится…
Анна впервые всерьез задумалась, как могут развиваться события, если в городе станет известно, что ее муж — внебрачный сын князя. Она всегда старалась думать о людях хорошо. О большинстве людей. Но она понимала и то, что не все люди добросердечные. Что в городе есть и люди, злые на язык, которые и будут распространять грязные сплетни о Штольмане. Причем даже такие, как предположил Яков, а то и еще похуже, от которых мог бы покраснеть и порядочный мужчина… Муж был прав, что после этого, возможно, им предстоит столкнуться и с косыми взглядами, и с шушуканьем за спиной и, не исключено, даже с оскорблениями. И теперь это больше не казалось ей ерундой, как прежде. Она наконец поняла, насколько все может быть серьезно.
— Почему я была такой глупой, что не хотела понимать, как далеко это может зайти?
— Аннушка, просто тебе не хотелось верить, что это когда-то может произойти… А я понимал, что такая ситуация может иметь место. И был готов к худшему…
— Основываясь на своем опыте полицейского? Чиновника по особым поручениям? — догадалась Анна.
— Да, тут в какой-то мере и опыт моей службы… И при всем своем опыте я не имею представления, как лучше преподнести все о себе… Не к Ребушинскому же мне идти, чтоб он статью написал… Мол, у начальника сыска Штольмана нашлись родственники, они передали ему от князя Ливена, его не так давно почившего родного отца, несколько вещей, принадлежащих семье…
- Да, а мне после такой статьи сразу пройтись по всему Затонску в княжеским кольце…
— Кстати, именно это и предложила Мария Тимофеевна.
— Мама? Ну не знаю… Мне кажется, это вызвало бы еще больше кривотолков. Если уж жене Штольмана такое кольцо досталось, что там еще ему перепало? Не иначе как миллионное наследство… Так кроме презрения у некоторых людей еще и зависть появится. Незаконный сын, а смотрите, какой кусок от княжеского пирога охватил. Что-то это очень подозрительно…
— Настолько подозрительно, что наталкивает на мысли, не воспользовался ли я своим служебным положением?
— Про такой поворот я не думала, — прямо сказала Анна. — Тебе лучше знать, как это может выглядеть…
— Аня, ну, а что тогда делать??
— Ну давай подождем, что будет. Кто знает, может, вор вообще был нездешний и тебя не знает. Увез молитвенник с собой, да и с концами.
— Я на это не очень-то надеюсь…
— А тот курьер? Он мог быть сам в этом замешан?
— Себастьян Баллинг? Насколько пока известно, у него незапятнанная репутация. Так что вряд ли.
— Яков, а от чего вообще он умер? Не девицы же в борделе залюбили его до смерти?
— Ну, возможно, о такой смерти он мог бы и мечтать, — засмеялся Штольман. — Нет, доктор Милц говорит, что он умер от сердечного приступа, но за какое-то время до того его ударили палкой по голове… Но мужчина он был крепкий, так что этим ударом его точно не убили… — тут следователь опомнился. — Анна, я вообще тебе этого не должен рассказывать. Я даже следствие не веду.
— Ну тогда тебе нечего и бояться. Я получила сплетни от частного лица, — улыбнулась Анна.
— Анна, ты ведь не будешь влезать в дела следствия как раньше? — строго посмотрел на нее муж.
— Каким образом? Я ведь теперь ничего не вижу… Мне бы очень хотелось тебе помочь, но, к сожалению, я не могу.
— И слава тебе Господи, что не видишь! Мы с Коробейниковым сами разберемся.
Утро не принесло никаких новостей. В Департаменте полиции Петербурга ничего интересного для следствия на Баллинга не было. Ответов от Павла и Ростовцева не пришло. Судя по всему, они оба были за пределами столицы.
Из Малиновска ответ пришел ближе к обеду. Баллинг остановился в гостинице, взял коляску на постоялом дворе, и больше его никто не видел. В гостинице о нем не волновались, мало ли куда может отлучиться богатый и красивый господин. После обыска в номере был обнаружен чемодан с двойной стенкой. Похоже, у Баллинга дело было поставлено с размахом. О коляске утром было сообщено в участок, так как господин, взявший ее, не вернул ее вовремя. Скорее всего, на этой коляске грабитель и выехал из Затонска. Нужно было найти ее.
Коляска обнаружилась брошенной в лесу, чуть вдали от дороги в полутора верстах от того места, где крестьянин нашел платок и семейный портрет барина. Лошади не было. Как предположил Штольман, на ней вор вернулся в Затонск. Над одним колесом недавно поработали. Возможно, оно слетело где-то на ухабе, и Баллинг ждал, чтоб ему кто-нибудь помог. Вряд ли он занимался этим сам. Когда его нашли ночью в борделе, одежда у него была чистая, за исключением подола сюртука и брюк, запачканных в пыли и мелком соре, на котором он где-то ранее сидел. Вероятнее всего, из-за этой поломки Баллинг и припозднился по дороге в Затонск.