чили древних своими богами и покровителями, принеся им в дары женщин. Нет, эти твари были слишком древними, чтобы вероломно желать человеческой крови - если бы они хотели, то сами сумели бы её получить. Но это была сделка. Человек отдав свою дочь, становился слугой монстра. Покорным исполнителем его желаний. Продолжением его воли, перекраивающий мир на манер видения его владыки. А взамен получал успех. Те, кого назвали божествами, могли уберечь скот и посевы, указать, где земля прячет свои сокровища, защитить от своих потомков, издавна терроризирующих людской род, и покарать врагов своих слуг. Чудовища упивались властью, ведь человек добровольно отдал им своё право на мир в обмен на спокойствие и успех. Мир начинал меняться. Эпоха малых сделок с химерами подошла к концу. Пришла эпоха культов, и война древних за власть над землёй. Служение этим силам стало целью человеческого существования. Из владык люди превратились в рабов, и войны начались с новой силой. Но это уже не короли делили богатые территории, а древние делили мир и своих рабов, которые год за годом, вели на заклание своих дочерей, расписываясь кровью в своём служении. И время для человечества замерло. Люди прекратили своё развитие и движение став заложниками амбиций своих древних покровителей. Вся их жизнь превратилась в поиск знамений и символов, в попытке понять, чего от них желает божество. Но эти божества, хоть и владели людскими судьбами, но оставались просто монстрами не властными над законами. Так было до тех пор, пока под обсидиановый нож на одном из алтарей не оказалась, Она - первая жертва, что так и не могла обрести покой, крутясь в бесконечном цикле перерождений, проживая короткие жизни самой прекрасной девы племени, что обрывались, едва приходила пора умилостивить монстра. И когда нож в руках жреца оборвал жизнь прекрасной девы, совершилась сделка, которая потрясла основы мироздания. До того, монстры были столь же мелочны и жадны как люди, и желали малого: насыщения, поклонения, силы, потомства. А жрецы, что отдавали девушку, просили лишь защиты, да успеха в войне и ремесле. И те и другие получали своё: простое желание, в обмен на простое желание. Обычно они и не догадывались, что за жизнь оказывалась в их руках. Но в этот раз всё было по-другому. Ссэттэх - змеиный бог уже давно вёл борьбу за умы и сердца людей, противостоя прочим своим древним братьям. Его культисты были хитры и жестоки. Они быстро заняли свои места подле многих правителей, и ядом или кинжалом в тени устраняли любых других жрецов, что пытались склонить народы к другому божеству. Но сколь бы многочисленны небыли поклонники Ссэттэха, его могущество не прирастало. Змеиное божество становилось ревностным и раздражительным, уже всё чаще карая собственную паству за неповиновение, чем награждая за служение. Ища истинного величия, он заставлял проводить людей всё более изощренные ритуалы, пытаясь нащупать новый закон мироздания, найти лазейку. Но всё было бестолку. Пока его верховный жрец Атарах не положил на алтарь не местную девушку, что пригнали из плена и принесли в дар храму один из царей в желании получить успех в предстоящем завоевательном походе. Столь прекрасной девушки, ещё не видел, ни жрец, ни сам Ссэттех. Пока аколиты готовили ритуал, разжигая угли и благовонии, Атарах подглядывал за пленницей в её темнице. Больше всего на свете он желал немедленно зайти и взять её. Но, не смотря на врождённую алчность, даже он не мог осмелиться и покуситься на ту, что предназначалось его божеству. Когда пришло время подношения, в комнату к перепуганной невольнице зашли, облачённые в лёгкие туники послушницы. Сняв с неё старую одежду и омыв, девушки достали мотки тонких белых лент, стали обматывать ими тело пленницы. За каждым их движением следил высший жрец, глазами он хватал каждое их движение, как бинты виток за витком скрывают прекрасное тело, сохраняя идеальные черты. Его ладони вспотели и мелко затряслись. На глаза наворачивались слёзы. Он завидовал собственному божеству. Хотел, чтобы эта девушка досталась ему одному. И когда окуренную из кадил дурманящими травами, её под руки заводили в жертвенную комнату, он уже не слышал храмовую музыку, будучи полностью поглощённым страстью к ней. Время для Атараха словно замедлило свой ход, что дало возможность, в последний раз окинуть взглядом, будущую жертву. Как неплотно намотанные бинты, трутся друг о друга, при каждом её движении, как полоски ткани пытаются сползти с её груди, как колышутся её черные волосы, доходящие до талии. До дрожи в пальцах он сжал свой жертвенный кинжал. Уже не отдавая себе отчёта, он сделал шаг навстречу женщине, чтобы одним движением срезать бинты, скрывающие её тело. Но тут, до его ушей донеслось шуршание из недр пещеры, вокруг которой был возведён этот храм. Сам Ссэттэх пожелал взглянуть на это подношение. Дрожащим голосом храмовник начал ритуал. Он потел, и много сбивался, словно послушник в день своего первого служения. Его голос дрожал, и он боялся глядеть на лик своего покровителя. Жреца сжигала зависть. Атарах, ранее чувствовавший своё величие пред простыми смертными, которые не были достойны лично служить божеству, сейчас ощущал себя таким же простым смертным, лишённым права ослушаться. Он начинал ненавидеть свою природу, свою человечность, свою слабость. И когда храмовник завершил свою молитву, он трясущимися руками вздёрнул кинжал над алтарём. И неровным голосом произнёс: - Это для тебя, мой повелитель. Прими эту жертву, во имя величия твоего. И взглянув в остекленевшие от дурмана глаза девушки, добавил: - Пусть, это жертва удовлетворит все твои желания, и ты даруешь мне силу, возвысив над смертными. Жрецу тяжело было нанести удар, но он сумел. Вверенный множеством ритуалов удар, пронзил сердце. И сделка была заключена. Ссэттэх бушевал и ликовал. Его желание было исполнено. Он стал истинным покровителем, всех змей, запретных тайн, ночных шорохов, смертельных ядов, шёпотов в темноте и смертельного удара. Его силы стали простираться дальше его могучей, но смертной оболочки. Теперь обращение к нему как «божество» стало истинным. Но, и жрец получил желаемое. Новое божество щедро наградило своего служителя, раскрыв перед ним, тайны, которые и сам змей не знал до этого момента. Он разобрал тот невнятный шёпот, что слышал, когда сам ещё был новорожденной тварью в этом мире, который только ещё создавался. Неизвестную ему самому речь, звучавшую ещё до того, как этот мир обрёл свет и привычные очертания. Он даровал речь творения. Так в мире появилась магия. С тех пор всё стало по другому: каждая тварь служившая культу кинулась искать нужную жертву. И за несколько веков, над людским родом нависли правила продиктованные сущностями способными властвовать над сутью вещей. Некоторые, культы были истреблены, в произошедшей борьбе за власть, но те же что устояли, поделили мир на сферы влияния, используя людей и храмы для бесконечной подпитки своей власти на земле. Лишь немногие монстры стали богами. Но и те, кто пока не обрёл возвышение, имели свои культы и влияли на судьбы империй и ход истории, заключая союзы с более успешными церквями. Так сформировались пантеоны и сложные религии из хитросплетений дат и празднеств, старших и младших покровителей, способов подношений и ритуалов, чтобы обеспечить интересы и запросы всех членов этих союзов. Каждый занял своё место в этом новом мире, и сей порядок был незыблем: Новые божества укрепляли свою власть над землёй и её законами, от сделки на крови. Чудища множились и становились сильнее, больше, могущественней. Было положено начало новым монстроузным племенам. Так мир стали населять великаны, троглодиты, гарпии и прочие создания, служившие своим пращурам. Круговая порука затянуло человечество на века, в цикл служения: людям были нужны боги, богам нужны были люди. И потихоньку незаметно, это земля стала принадлежать монстрам, а люди вновь были забиты в рукотворные дома, из которых они со страхом смотрели на уже не принадлежащий им мир населённый невиданными тварями. Но порядок вещей был нарушен, когда появился герой...»