Свернувшись в объятьях вождя Ирда подумала: «Какой необычный день... необычный и хороший». Пару раз, за ночь, Ирда просыпалась, когда великаны будили друг друга, чтобы сменить караул. Просыпалась и Ветта, высовываясь из обоза с мечом наголо. Но за эту ночь их уже никто не потревожил. Утром же пока воительница облачалась в броню, великаны снова отправились на охоту, а оставшиеся в лагере приступили к сборам. А Ирда, сделалав себе новую одежду, обвязав пару полотен шелка вокруг груди и бёдер, поджидала спутницу около повозки: - Нам нужно вернуться на курган - обратилась она на родном языке собеседницы. - Для чего? - Разве ты не заметила, что мой обоз гружен саблями, кольчугами и стрелами? Великаны не сумеют попасть туда, а добру не стоит пропадать. - Это хорошая мысль. Предупредив вождя, девушки отправились назад на капище. Ветта заскочив на кобылу, подтянула Ирду, посадив боком перед собой. От скачки и свежего утреннего ветра цепочки Ирды наполняли воздух звоном, а длинные чёрные волосы развивались... И лезли спутнице в глаза, от чего Ирде пришлось их собрать в кучу и держать руками. В дороге верхом стало ясно, зачем воительнице такие сапоги, что навело Ирду на мысли: «А я ведь не умею ездить на лошади так. Только боком. И готовить не умею. Я вообще много чего не умею. А Ветта даже владеет мечом, причём сильно лучше многих мужчин...». Ирда повернула голову вбок, и её лицо оказалось совсем рядом с веснушечным, лицом её новой подруги.
- Ветта. - нерешительно обратилась она. - Да? - Научи меня быть сильной. - Мне кажется, что ты и так сильная. Подчинила великанов, водишь караван, выбралась из пут. Меня спасла. Не рубка саблей есть проявление силы, а... - Хорошо. Научи меня рубить саблей. - Прервала воительницу Ирда. - Мне нужно научиться сражаться, а не ждать каждый раз защиты. - Всё ждала, когда ты попросишь - заулыбалась всадница. В свете дня склоны холма выглядели сильно хуже, чем ночью: Всюду вповалку лежали порубленные надвое воины, трава от манёвров боя была клоками выдрана из земли, на склонах холма виднелись чужеродные для этого места таблички, исчерченные тёмными письменами. К мертвецам уже успели слететься падальщики, И пока воительница, шипя проклятья, от усилий и неудобства стаскивала кольчуги с павших врагов, Ирда, медленно двинулась обходить курган. Она искала вход. «Кто ты принцесса-колдунья? Учительница Олесии - моей наставницы. Как ты узнала про меня?» - вела внутренний монолог девушка, словно надеясь услышать ответ. Оставив спутницу по другую сторону холма, девушка нашла каменную арку. К её ужасу камень, что должен был хранить покой усопшей, был расколот пополам и его верхняя часть оттащена в сторону. С содроганием и благоговением Ирда подошла к проёму, и притронулась к краю камня. Встав на цыпочки, девушка заглянула внутрь. Хоть дыра и была довольно большой, но солнце её не встало под нужным углом, чтобы можно было разглядеть содержание гробницы. Собравшись с духом, Ирда подтянула себя на руках, чтобы перевалившись через камень оказаться внутри. Но цепочки её наряда зацепились за острый край, болезненно дёрнув девушку обратно. Но она не сдавалась, и со второй попытки помогая себе ногами, сумела оказаться в полуосвещённой усыпальнице. Воздух внутри был сухой, и ноздри щекотала пыль. Всё помещение было рассечено пополам линией света, словно стеной, в которую словно влипли, поднятые вторжением пыль и песок. На полу было множество беспорядочных следов. Напротив входа стоял каменный саркофаг, с отодвинутой в сторону плитой-крышкой. С замиранием сердца девушка едва дыша, подошла к месту последнего покоя царицы. Каждый звон от её движений казался неуместным в этом доме вечного сна. Колдунья лежала в своей каменной кровати, скрестив руки на груди. Невозможно было разглядеть, ни черт былого лица, ни силуэта. Тело было уже много лет как высохшей мумией. На запястьях и плечах, были потемневшие от времени золотые браслеты. Голову поверх выцветших волос венчала скромная корона. На ссохшейся как старый пергамент коже, виднелись татуировки - письмена. Ирда поняла, что это древние заклинания. Оторвав взгляд от того, что когда то было великой царицей, девушка стала разглядывать внутреннее убранство этой небольшой комнаты. Вдоль стен стояли низенькие лавки уставленные шкатулками с украшениями и камнями, гребни для волос, небольшие плошки и кувшины, содержимое которых истлело задолго до того, как это место осквернили. И всё это было в жутком бардаке, словно кто-то пытался среди этой утвари найти, что-то более стоящее, чем золото или бриллианты.