Дракон тоже замер, неуверенно обнял его крылом. За долгую жизнь в пустоте он успел забыть, когда в последний раз к нему прикасался сородич.
Дракончик медленно успокаивался, сообразил, что больше не задыхается и никуда не падает. Старый дракон поделился с юным всего лишь крупицей силы, но этого хватило для мгновенной перестройки тела.
— Я не умер? — ломкий голосок дракончика лёгкой щекоткой возник в голове.
— Не умер, — мысленно улыбнулся дракон. Он не смеялся, просто снова разговаривать с сородичем оказалось неожиданно приятно.
Он выпустил малыша из-под крыла, и тот снова беспомощно забахтался в пустоте.
— Не суетись, не маши крыльями, здесь не нужны крылья, чтобы летать.
Он ждал град вопросов от детёныша, но тот молчал. Не сводил с него мягко мерцающих во тьме золотистых глаз, и старый дракон, видевший рождение и смерть многих звёзд, не мог понять его взгляда.
Наконец дракончик нарушил молчание.
— Я тебя знаю, — сказал он, — видел во сне. Ты хранитель нашего мира. Ты пришёл помочь?
Видел во сне! Так он один из тех, чьими глазами старый дракон смотрел на жизнь на поверхности планеты. Белые крылья и алая кровь на белом снегу — это то, что видел этот малыш. Смерть отца, брата, сородича? Он помнил горе ребёнка. Когда это случилось? Несколько дней или несколько лет назад? Годы и дни для него давно перестали иметь значение. Зато были важны для маленького дракона. Боль потери для него всё ещё свежа, он не хочет пережить такое снова. И не хочет умереть сам. Любит жизнь на столько, что оказавшись на пороге смерти, совершил невозможное. Совершил прыжок. Перенёсся к существу, которое никогда раньше не видел, но сумел почувствовать и привязаться во сне.
Старый дракон невольно восхитился силой и волей ребёнка. Каким же он станет, когда вырастет, если сейчас такой?! Жалко будет позволить ему умереть вместе с миром.
— Ты поможешь нам? — прервал его размышления требовательный голосок серебристого дракончика.
— Прости, малыш, — мысленный вздох сожаления, — я больше не хранитель, я могу только наблюдать.
— А кто ты тогда? Зачем смотришь? И ещё — ты чёрный. Не бывает же чёрных драконов! Почему ты такой? Я всё-таки умер, или ты злой? — град вопросов всё же посыпался, хоть и с опозданием.
— Ты не умер. И я не злой. Я просто очень старый. Чем дольше живёт дракон, тем темнее его щкура. Подожди, и ты таким станешь.
— Не стану, — погрустнел дракончик, — уже не успею.
Действительно не успеет. Скоро планета полностью льдом. Всё живое на ней умрёт гораздо раньше, чем погаснет солнце.
— Можно я немножко побуду здесь с тобой? — просящие и жалобные нотки в голосе мешаются с робкой надеждой.
— Побудь, — внезапно для себя соглашается старый дракон, в груди тёплым котёнком шевелится забытая нежность. — Как мне тебя называть?
— У меня ещё нет настоящего имени, — смущается детёныш, — мама зовёт меня Искоркой.
— Тебе подходит, — вздыхает дракон и признаётся внезапно, — а я забыл своё имя.
— Как это? — изумлённо распахивает глаза Искорка.
— У меня было много имён. Очень много. Я забыл, какое из них моё.
— Как же мне тогда называть тебя? — теряется дракончик.
— Как хочешь. Можешь сам придумать имя.
— Хорошо, — дракончик невероятно серьёзен, — я подумаю.
И вдруг мысли его озаряются озорством:
— Дедушка, а расскажи мне что-нибудь интересное.
Дедушка… Старый дракон намного пережил своих внуков. Пока он пытается скрыть растерянность, Искорка не отстаёт:
— Расскажи, где ты был? Другие миры, какие они? Похожи на наш? Кто там живёт?
И старый дракон медленно тает под взглядом любопытных золотистых глаз. Ему следует отослать ребёнка на планету. Но он так давно ни с кем не говорил. Это приятно — купаться в любопытстве и восхищении юного существа. Ничего не случится, если они поговорят ещё немного. Те крупицы силы, что он тратит на поддержание жизни дракончика в межзвёздной пустоте, он восстановит легко. Просто совершит переход чуть позже.