Старый дракон рассказывал, а молодой слушал. Сиял восхищённо глазами, то замирал, уходя в собственные мысли, то азартно переспрашивал. Многие вещи он просто не способен был понять, но с детской непосредственностью принимал на веру слова старого дракона.
А дракон всё чаще ловил себя на мысли, что не хочет расставаться с ребёнком. Искорка не сможет выжить в космосе самостоятельно, когда он уйдёт за грань. Дракон как раз подсчитывал, сколько силы ему понадобится, чтоб увести детёныша с собой, сделать вечным спутником хранителя равновесия (не очень честно отнять у него свободу, но такая судьба всё же лучше, чем смерть), когда серебристый дракончик внезапно напрягся, замер, глядя в пустоту.
Нет, не в пустоту. Он смотрит сейчас на поверхность планеты. Подхватил как-то и эту способность.
— Мама, — мысленный голос дракончика полон отчаяния.
Дракон, прервав рассказ на полуслове, проследил его взгляд.
Глубокая полутёмная пещера высоко в горах. Изящная зелёная драконица обнимает крыльями несколько небольших пёстрых яиц. И целый отряд человеческих магов и воинов карабкается по крутому склону к драконьему убежищу. Пока ещё их легко сбросить вниз или улететь, спастись бегством. Но яйца остынут на морозе. Одни из последних драконов погибнут, не родившись.
— Они снова нашли нас, — Искорка забил крыльями, забыв, что не стоит этого делать в невесомости.
Дракон ухватил его за холку, останавливая вращение. Искорка рванулся:
— Пусти. Когда мама в прошлый раз оставила яйца, из всей кладки выжил только я. А сейчас стало ещё холоднее. Они все умрут! Помоги, дедушка, — отчаяние в детском голоске бьёт через край.
— Не могу. Мой визит лишь подтолкнёт планету к гибели. Даже если они умрут, — внезапно для самого себя решился дракон, — тебе не обязательно умирать с ними. Хочешь, останься со мной. У меня есть ещё немного времени до перехода. Ты ведь хотел повидать другие миры. Может быть, какой-нибудь из них станет тебе новым домом.
— Не станет, — отчаянно помотал головой серебристый дракончик. — Помоги мне вернуться. Пожалуйста, дедушка!
Дедушка…
Старый дракон, прищурил непроглядно чёрные глаза, толкнул «внучонка» импульсом силы на планету.
Искорка пропал и возник над родными горами. Раскрыл крылья, заскользил вниз, к длинной веренице человеческих фигурок, зависших на крутом склоне.
— Ты опять потратил силу, — сказал старый и мудрый дракон самому себе.
— И пусть, — ответил проказливый мальчишка, веками скрывавшийся в древнем теле.
— Он всё равно обречён, — вздохнул старый.
— Не факт. Ты ведь знаешь, как спасти его мир.
— Не знаю!
— Не ври.
— Но тогда умру я.
— Ты и так уже зажился на свете, не находишь? Давно мог совершить переход, но ты же не хочешь.
— Мне нравятся воплощённые миры.
— Тогда спаси один из них. Что значит жизнь одного дракона по сравнению с жизнью звезды?
— Я не знаю, получится ли. Такого никто никогда не делал.
— Значит, ты будешь первым. Неужели тебе самому не любопытно?
— Любопытно, — сдался старый дракон.
Одно гибкое движение, плавный взмах крыльями — и он устремился к звезде.
С телом творилось нечто странное. Оно росло, с каждым взмахом крыльев становясь всё больше и неощутимее. Зато глубоко внутри вокруг живого горячего сердца словно возникло твёрдое ядро. И оно всё уплотнялось, приобретало вполне конкретную форму.
Когда жар угасающей звезды стал нестерпим, из огромного облака сияющего тумана, которым стало сейчас тело старого дракона, вырвался небольшой угольно-чёрный дракончик. Серебристый туман оформился в подобие гигантского ящера, взглянул на свою суть бездонными омутами глаз.
— Ты уверен? — прошелестел в голове собственный голос.
— Да, — ответил чёрный дракон.
Туман разросся ещё, теряя очертания драконьего тела, и рухнул вниз на звезду, на одно бесконечное мгновенье окутал её поверхность. А потом впитался внутрь, как вода в пересохшую почву.