Шепчу, пытаясь вырваться из этого плена, понимая, что ещё чуть-чуть – и я потерплю полное поражение.
Он нагибается, обхватывая меня за плечи. Скользит властными пальцами по нежной коже. Обдувает мятным дыханием.
В несгибаемом стальном взгляде истинного бизнесмена мелькает что-то давно забытое, нежное, как будто крошечные огоньки начинают танцевать свой вальс в этих красивых глазах цвета кофейных зёрен.
Совсем как пять лет назад. Тогда, когда мы были счастливы, а от осязания любви сносило крышу.
В висках учащается пульсация, и я приоткрываю рот как выброшенная на берег рыба.
– Да-да, помню – тот затрапезный киоск.
Очухиваюсь, как от звонкой оплеухи. Вырываюсь из стальных тисков, вздёргивая подбородок вверх.
Как мне могло показаться, что этот мужлан что-то испытывает ко мне? Нет, люди не меняются, а Антонов – тем более.
– Его единственное преимущество в том, что он стоит в бойком месте. Вот и Регину каким-то ветром занесло туда. В остальном же – без слёз не взглянешь.
Очень хочется ответить какую-то колкость этому наглецу, но мобильный, лежащий на столе, начинает истошно звонить. Заставляет меня отвлечься от словесной перепалки.
Ледяными пальцами провожу по экрану, не вслушиваясь в сбивчивую речь Юльки – моей подруги – компаньонки, единственной поддержавшей в трудную минуту в момент ухода от бывшего мужа. Пытаюсь обрисовать ей ситуацию. Как-то успокоить.
– Юль, прости, я задержусь сегодня. Скоро приеду.
– Можешь не торопиться, Ника.
Она чуть не плачет, всхлипывает, совершая рваные вдохи. Заставляет моё сердце сжаться в предчувствии чего-то ужасного.
Я вздрагиваю и замираю. Сердце колотится быстро-быстро, разгоняя кровь по венам.
– Что случилось? Где ты?
– Твой магазинчик цветов… Он… Он сгорел, Вероника!
– Что?
Оторопело смотрю на смартфон. Не могу поверить в случившееся, снова и снова заставляя Юльку передавать мне детали произошедшего.
Она мямлит, пытаясь собрать мысли в кучу, но из-за постоянных всхлипываний я практически ничего не могу разобрать.
– Ничего не осталось, Ника! Это – просто кошмар, тут пепелище!
Руки трясутся, становясь ледяными и негнущимися. Я бросаю больной взгляд на Никиту. Он напрягается. Сводит кустистые брови на переносице, вслушиваясь в рваные фразы.
Отпивает бодрящий напиток, устремляя взор вдаль. Выглядит абсолютно невозмутимым. Холодным, не смотря на мой ураган эмоций на лице. Ожидает, пока я закончу разговор.
– Как это произошло?
Голос дрожит. Вибрирует истерическими нотками.
Я сама от себя не ожидала подобного. Думала, что уже приспособилась к жестоким реалиям жизни.
– Я не знаю. Прождала тебя в кафе почти час. Решила пойти к магазину, а там – пожар. Пока пожарных дождались, полицию. Протокол составили. Им ты нужна…
Смартфон неожиданно издаёт слабый сигнал и отключается, оставшись без подзарядки.
Уф, отлично.
Смотрю на бесполезный кусок пластика, безжизненно вложенный в руку, и сглатываю слюну. Перевожу дрожащий взор на Никиту, который, почувствовав неладное, тотчас оказывается рядом. Усаживает на стул, присев подле меня на корточки.
– Что случилось, мышка?
От такой заботы захотелось разреветься. Прижаться к его сильному телу, ощутив биение мощного сердца. Рассказать обо всём, что мучило меня в последнее время.
Но он не поймёт.
Антонов – самый последний человек, который может испытывать сочувствие к ближнему. Люди не меняются, а Никита – в особенности. Мой уход ничего не изменил в нём, не заставил посмотреть на жизнь под другим углом. Не доказал, что женщины – такие же личности с собственными амбициями.
Но чёрт, как же хочется сейчас с кем-то поделиться. Выплеснуть горе, чтобы душа не разрывалась на части!
– Пожар. Мой магазин сгорел.
Хриплю, пытаясь совладать со своими чувствами. От натянутости нервов меня начинает бить нервная дрожь, и я тут же оказываюсь в сильных объятиях бывшего мужа. Слёзы градом сыплются из глаз, превращаясь в настоящие горные ручейки, и я больше не сдерживаю всхлипываний.
– Ну-ну, мышка, всё утрясётся.
Спокойные прохладные слова выливаются на меня, моментально заставляя подпрыгнуть на месте. Отшатнуться от Никиты как от чумы. Воззриться на него с ненавистью.
– Утрясётся? Утрясётся! Да Юлька говорит, что от киоска ничего не осталось, одни угли!
– Вероника, но ведь твоё детище застраховано. Ведь так?
– Да.
– Выплатит тебе страховая указанную сумму, купишь новый ржавый вагончик. Может, тебе даже повезёт, и он будет не таким старым как прошлый. Я тебе даже неоновую вывеску подарю на открытие.