Джанна сообщила, приблизившись:
– Через несколько минут будет подан чай. – И уселась в кресло напротив.
– Я втолковывала Нику, что Мария-Антуанетта никогда не говорила: «Пускай едят пирожные». Я права?
– Абсолютно. Спустя многие годы кто-то приписал ей эти слова, но ее современники ничего подобного не слышали. Большинство ученых склоняются к мнению, что это просто легенда, из тех что превращаются со временем в суррогат истины.
Ник улыбнулся ей своей неотразимой улыбкой с ямочкой, испытывая извращенное удовольствие от смятения, всегда охватывавшего Джанну в такие моменты.
– Но крестьяне действительно голодали, а эта самая Мария как сыр в масле каталась, так что...
– Нет никаких доказательств, что крестьянам стало тогда хуже, чем в предыдущие годы. Что действительно случилось, так это погодная аномалия, из-за которой заплесневело зерно прямо на корню. Однако его все равно убрали и смололи в муку. Многие историки сходятся во мнении, что хлеб, испеченный из этой муки, стал причиной несметного числа случаев мозговой горячки, обусловившей иррациональность людских поступков. Что-то вроде массового помешательства.
В этот момент рядом вырос Уоррен.
– Джанна, можешь разливать чай, если не возражаешь.
Ник вскочил.
– Я помогу.
– Благодарю, но...
– Мне не терпится услышать продолжение истории с плесенью. – Он взял Джанну за руку и повел через зал, к серебряной тележке с сандвичами и пирожными.
– Что у вас за подруга? Она, кажется, воображает, что мы с вами встречались в прошлой жизни. В каком-то городишке под названием Варен.
– Шадоу верит в магию, реинкарнацию, гадание на картах, астрологию, – спокойно ответила Джанна, берясь за ручку тележки.
– Вы, надеюсь, ей не подражаете?
Она подняла голову и сказала, не глядя на Ника:
– Не во всем.
– Вы тоже советуетесь с астрологом, прежде чем сделать любой шаг, как Нэнси Рейган?
– Нет, – обиженно ответила она. – Но я каждое утро заглядываю в газетный гороскоп, как миллионы других людей. Иначе зачем все газеты и многие журналы печатают гороскопы?
– Затем, что многим нужен легкий ответ на сложные вопросы.
Она стала разливать чай через серебряное ситечко, добавляя из другого чайника кипяток.
– Наверное, вы тоже верите в реинкарнацию и в прошлую жизнь? – допытывался Ник.
Джанна пожала плечами.
– Не знаю... Может быть.
– Перестаньте. Вы же образованная женщина! Как вы можете клевать на такую пустышку?
Она наконец-то подняла на него свои большие зеленые глаза и серьезно ответила:
– Многие люди совершали под гипнозом путешествие в прошлое. Они начинали говорить на неизвестных им языках и в подробностях описывать места, где никогда не бывали. Думаю, вполне возможно, что некоторые уже прожили по несколько жизней и проживут еще.
– А вы сами, выходит, жили в эпоху Французской революции? – Джанна утвердительно кивнула. – Вас что, гипнотизировали? – счел нужным уточнить Ник.
– Нет, но я всегда испытывала некое – не знаю, как это правильно назвать, – родство с тем временем.
Ник никак не мог поверить, что она не шутит.
– Вы действительно полагаете, что мы с вами встречались во время Французской революции?
– Не исключено. Шадоу считает...
– Кем же был тогда я? – Он решил подыграть ей, чувствуя, что иначе она совсем смутится.
– Одним из соратников графа Ферсена.
– Это кто еще такой?
– Шведский аристократ, пытавшийся помочь Марии-Антуанетте спастись бегством.
– А кем были вы? – Он ни капельки не верил во всю эту белиберду, но испытывал некоторое любопытство.
– Подругой королевы. – Она опустила глаза. – Мы с вами пытались организовать побег... – Оборвав фразу, она замолчала.
– Ну и?.. – Он ждал, но продолжения не последовало. Ник совсем уж собрался посоветовать ей выкинуть эту чушь из головы, когда его вдруг осенило: – А что, собственно, нас с вами связывало?
Вместо ответа она подхватила серебряными щипчиками кусочек сахару и бросила его в чашку с чаем.
– Мы были любовниками! – догадался он.
Она кивнула, все так же не поднимая головы, и опять потянулась к сахарнице.
– Шадоу считает, что вы – де Полиньяк, один из помощников Ферсена. Мы с вами были хорошими друзьями.
Неудивительно, что она вкладывала средства в верблюжьи попоны! Если Джанна способна поверить в жизнь в прошлом, то любой способен обвести ее вокруг пальца. Он нагнулся к ее уху и прошептал:
– Так знайте, что вы были неподражаемы в постели, но я замучился расшнуровывать ваш корсет.
Она, сдержав улыбку, бросила в чашку третий кусочек сахару.
– Чем же все завершилось?
– Гильотиной, – кратко ответила Джанна.
– Господи, как прискорбно!
– Джерси, Герфорд, Шортхори? – спросила она, по-прежнему избегая его взгляда.
– Лонгхорн. В западном Техасе разводят этот длиннорогий скот.
– Я просто спрашиваю, какого молока добавить вам в чай.
Молоко в чай? Только этого не хватало!
– Не надо. Достаточно сахара.
Она добавила в его чашку еще один кусок. Глядя на ее руки, он представил себе, как ее изящные пальцы ерошат ему волосы на затылке. Ему захотелось сказать: «Да забудь ты про какую-то там прошлую жизнь, вспомни эту, Мдину». Она подала ему чашку на блюдце. Он нарочно замешкался и накрыл ладонью ее руку. Кожа была мягкой, нежной. Именно таким он запомнил ее прикосновение.
Она зарделась, но голос остался бесстрастным:
– Прошу: сандвичи с огурцом, помидором, крессом.
– Что вы такое говорите, Коротышка? Сандвичи? Где же корочка?
Она с насмешливой укоризной покачала головой. Ник подумал, что рассмешить ее по-настоящему – немыслимое дело.
– Попробуйте вот это. – Она положила ему на блюдечко пирожное и добавила комковатых взбитых сливок. – Батская булочка с девонскими топлеными сливками. Гарантирую, что такое лакомство придется вам по вкусу.
Гости обступили тележку, разбирая сандвичи, фрукты и пирожные; Джанна наливала им чай. Ник стоял рядом, боясь уронить чашку с блюдечком и десертную тарелочку, с вилкой и салфеткой. К нему подошли Уоррен и Шадоу.
– Присядьте с нами, – предложил Уоррен. – Мы еще не успели поговорить.
Ник согласился, но дождался, пока Шадоу усядется рядом с Уорреном, и только потом сел напротив. Поставив чашку на столик, он сосредоточился на поедании булочки. Он заранее знал, что Уоррен поведет речь об акциях.
– Я читал о том, как ваша компания утвердилась на рынке во время Второй мировой войны.
– На каждого солдата с оружием приходилось по двое с «Ипериал-Кола» – так гласит легенда. – Ник решил, что Уоррен упомянул его фирму, желая ему польстить.
– Зато после войны «Империал-Кола» закрепила успех, сотрудничая с крупными компаниями в разных странах.
– Да, – согласился Ник, – мы действуем по одинаковой схеме во всем мире. Здесь наш партнер – «Тьюкс». На Мальте мы сотрудничаем с разливочным предприятием Бредфордов.
Ник намеренно зажег перед Уорреном зеленый свет, первым упомянув Бредфордов и предоставив возможность заговорить об акциях, но тот не снял ногу с тормозов. Вместо этого он сказал:
– Сначала вы внедряетесь в национальную экономику, а потом вас уже невозможно вытеснить.
– У нас тоже есть свои проблемы. Возьмите Индию. Мы не согласились раскрыть секрет нашей формулы, и они дали нам от ворот поворот. Французы с большим удовольствием пьют вино и простую воду из бутылок. Сладкие напитки, даже кола, занимают у них лишь третье место с сильным отставанием.
– Разве в целом совместные предприятия не выступают защитниками именно иностранного бизнеса? Меня, знаете ли, беспокоят совместные проекты, предлагаемые Великобритании Японией.
Ник с удовольствием доел булочку с кремом. Чай тем временем безнадежно остыл.
– Какие конкретно компании вас интересуют?